Мужчина моей судьбы

Есть после всего пережитого не хотелось. Отдыхать тем более. Нет, я бы, конечно, полежала немного, даже поспала — теперь, когда опасность миновала, накатила страшная усталость, — но ведь нас в любую минуту могут найти и… Лучше бы не находили, честное слово. Судьба давала нам еще один шанс, и я не намерена его упускать.

— Я не стану рисковать твоим здоровьем, — решительно отрезали за спиной. — Сначала лечение и отдых. Потом все остальное.

Угу… Конечно... Слушаюсь и повинуюсь…

Развернулась, и мне тут же вручили большую кружку с душистым горячим отваром, сопроводив это действие коротким приказом:

— Пей!

— Капли Витра добавил? — осведомилась кротко.

Молчание, и скупой ответ — слишком отрывистый и нервный для такого невинного вопроса:

— Нет необходимости.

Невероятно, но, кажется, мне удалось его смутить. Наверное, в этот момент он вспомнил, что произошло там, в пещере, после того, как мы приняли его чудо-снадобье с интересным побочным эффектом. Замечательно. Именно на это я и надеялась.

— Там обезболивающее и успокаивающее, — все-таки решил пояснить герцог. — Когда нас найдут, Дильфор сразу же тебя осмотрит, а пока… Отвар на время приглушит эмоции, мысли о том, что произошло. Уйдет страх, ненужная тревога и кошмары не будут мучить. Это именно то, что тебе сейчас нужно.

Поежилась, вспомнив яростно ревущую реку, по которой нас носило легкими щепками, водовороты… и ощутила холодок в коленях. В душе темной волной начала нарастать паника.

Ох…

Выпила, не сводя глаз с Рэма, почти не чувствуя вкуса, даже обжечься не успела.

— Что дальше?

— Я провожу тебя в спальню, и ты намажешься вот этой мазью, — в мою ладонь вложили небольшую темную коробочку. — Она уберет синяки и кровоподтеки, и тебе сразу станет лучше. А потом ляжешь и заснешь.

Спальня это хорошо. Мазь — тем более. А вот сон совершенно не входил в мои ближайшие планы.

— Хорошо, как скажешь, — согласилась послушно. — Но мне больно даже поворачиваться, и нагибаться очень тяжело. Я не смогу сама. — Беспомощно захлопала ресницами и протянула назад коробочку — Ты ведь поможешь, правда?

Знала ли я, что дальше произойдет? Разумеется. Я же не наивная Мэарин, в самом деле. Как минимум, догадывалась. Как максимум — планировала, добивалась и очень этого хотела.

* * * * *

— Сбоку еще… Правее… Да, вот там…

Твердые пальцы, аккуратно надавливая, гладили мою ногу. Рэм очень долго, слишком долго, на мой взгляд, массировал стопу, сосредотачиваясь на каждом пальчике, — точно не доверял себе или собирался с духом, — а потом стал осторожно подниматься вверх. Вот его рука задела подколенную ямку, остановилась и медленно закружила на месте.

— Ой… кажется, у меня на бедре большой кровоподтек… На правом… И на левом…

Мужская ладонь окаменела, а затем сжалась в кулак.

— Мири… — я едва узнала голос Саллера — низкий, глухой, сдавленный. — Я больше не могу…

А кто может?

— Тебе просто надо отдохнуть, — продолжали меня уговаривать. — Через несколько часов станет легче и ты сама...

Как бы не так.

— Я не засну. Все тело болит, — пожаловалась самым невинным тоном. И добавила беспомощно: — Очень…

Рэм процедил что-то не очень понятное, но подозрительно похожее на ругательство, застыл на мгновение и стал втирать мазь в бедра и ягодицы — быстрыми рваными движениями.

Он что там, глаза закрыл? Ладно…

— А спина — вообще один огромный синяк, — выдала я, когда «лекарь» с шумом втянул воздух через плотно сжатые зубы и набросил мне на филейную часть покрывало.

Кое-кто, по-моему, слишком рано радуется.

На этот раз герцог не стал возражать — видимо, уже понял, что сопротивление бесполезно.

Пальцы, задержавшись на пояснице, заскользили по обнаженной спине. Непроизвольно выгнулась, подставляя себя заботливым рукам.

Минута…

Другая…

Мазь приятно холодила, а прикосновения — обжигали. Там, где Саллер дотрагивался до меня, кожу жгло и покалывало, словно она начинала плавиться. Это сочетание прохлады и жара сводило с ума.

А ведь я собиралась что-то рассказать… и даже объяснить… У нас так мало времени…

— Мы хотели поговорить, — пробормотала невнятно.

— Да?.. Не помню…

Дыхание герцога становилось все более отрывистым, неровным. Ладони плавно перемещались вдоль позвоночника, длинными мягкими поглаживаниями захватывали бока и спускались вниз. Саллер уже не просто лечил — дразнил… искушал. И каждое движение, чуть заметное дрожание пальцев воспринимались необыкновенно остро. Интересно, кто кого соблазняет сейчас?

Перед глазами все кружилось — не от усталости, от возбуждения, а тело горело, как в лихорадке. Мышцы перестало ломить, вся боль теперь сосредоточилась внутри, тяжело перетекая в низ живота.

Ладонь Рэма в очередной раз соскользнула от позвоночника к подмышке. Длинные пальцы задели сосок, дернулись, словно в попытке бегства, но остались на месте. Закусив губу, подвинулась ближе, чтобы ему было удобнее.

— Не убирай…

— Ни за что на свете, — пообещали мне хрипло.

Легко надавливая подушечками, Рэм начал обводить сосок. Невыносимо медленно, мучительно нежно — как величайшую драгоценность. Еще… Еще… И, наконец, его ладонь полностью накрыла грудь.