Мужчина не для меня

— Когда утихнет непогода, я отправлюсь искать его, — сказала мадам Джейн, глядя на меня и как бы мимо. — Я найду или его, или его тело, иначе я не смогу успокоиться!

— Мы отправимся вместе! — произнесла я и взяла в свою руку сухие и холодные пальцы мадам.

— Хорошо! — ответила она и кивнула на двери. — А сейчас уходите! — сказала и направилась к окну, чтобы продолжать ждать рассвета.

Мы с Маргот вышли, закрыв осторожно двери. Я бросила взгляд на лицо нянюшки.

— Так иногда бывает, леди Мейгрид, — проговорила она, — когда горе слишком велико! Так бывает! — и потянула меня прочь от двери.

«Мы утром, когда стихнет непогода, отправимся все вместе!» — решительно сказала себе.

«Леди Мейгрид!» — голос Жука прозвучал в голове так ярко и сильно, словно он находился рядом со мной, за спиной. Я вздрогнула и оглянулась назад, будто он действительно мог стоять там. Но никого в темноте не оказалось, как и следовало ожидать.

А где-то снаружи продолжал бушевать, завывая, ветер. Все также бился в окна дождь, и ревело грозное море.

Мне все же удалось уснуть. Я сидела в кресле в комнате и смотрела в окно, дожидаясь рассвета, чтобы с первыми лучами солнца идти к мадам Джейн и вместе с ней отправится на поиски Гейла… или его тела. За спиной, привалившись боком к высокой спинке кровати, застыла камнем верная Маргот. Мы обе ждали солнца и дневного света. Постепенно стихали все звуки. Буря уходила дальше, в море, и под ее свист и пение волн, поглотивших лодку моего жениха, я и уснула.

Мне приснился странный сон, будто бы я бреду по берегу меж острых камней в поисках Льюиса. Бреду, оглядываясь по сторонам, спешу, словно боюсь опоздать.

«Он жив!» — говорю себе во сне, но где-то в самой глубине подсознания, понимаю, что пытаюсь обмануть саму себя. Даже уснув, я помню страшные волны и тот миг, когда разбившаяся о скалы лодка провалилась в темную бурлящую бездну, унося с собой мужчину, которому я не успела толком рассказать о своих чувствах. Но даже несмотря на это, я продолжаю пробираться меж камней, опираясь руками на скользкие стены, а под ногами плещется море, уже спокойное, тихое, но холодное. Я мерзну и вздрагиваю каждый раз, когда очередная набежавшая волна лижет щиколотки и икры, будто огромный щенок.

— Гейл! — имя срывается с губ помимо воли. А вдруг услышит... если жив! Что, если мадам Джейн права, и он сейчас лежит где-то среди камней, уставший после борьбы со стихией, после того, как море, схватив его в свои страшные объятия, било о скалы, не позволяя выбраться на берег, туда, где его ждали мы, я и его мать.

— Гейл! — снова кричу и вдруг вижу обломок лодки, ее носовую часть, с острыми зубьями, застрявшую в воде чуть дальше, там, где глубина мне по шею или даже выше.

«Надо осмотреть берег рядом, вдруг», — думаю и сама обрываю себя на этой мысли. Я все еще не верю и почти не надеюсь, но упрямо иду вперед, меж камней.

Подбираюсь, обогнув высокую скалу, утонув в море почти по пояс, но за ней только камни, и нет ничего. Вздохнув, продолжаю двигаться дальше. Иду и всматриваюсь в камни и в глубокие щели меж ними, но нахожу только части лодки, вынесенные прибоем.

Сама не понимаю, что толкает меня идти дальше, и я продолжаю погружать ноги в холодное море, порой проваливаюсь по колено, оскальзываясь на поросших водорослями камнях, но все иду и иду. Одна. О мадам Джейн в этом сне я не вспоминаю, словно эти поиски провожу в одиночестве, и я совсем не помню во сне, что договаривалась отправиться вместе!

Но вот впереди что-то темнеет в провале между острых камней, и я застываю, чувствуя, как сердце начинает бешено стучать в груди. Я вытягиваю шею, не решаясь, или попросту опасаясь сделать шаг вперед и понимаю, что это человеческие ноги, лежащие в воде.

«Я нашла его!» — мелькнула мысль, и я бросаюсь вперед, с диким криком, зовя мужчину по имени, с тайной надеждой найти его, пусть и пострадавшим, но живым! Бегу по воде, насколько это позволяет берег, изуродованный огромными валунами, скрытыми под поверхностью и когда до тела остается всего несколько шагов, когда я уже вижу и спину и одну из рук мужчины, я поскальзываюсь и падаю вниз, а затем чьи-то руки ловят меня и прижимают к своей груди. Грудь широкая и мягкая, теплая, а руки обнимают слишком бережно, и я открываю глаза.

Но как же болит тело и мне так холодно, словно я по-прежнему нахожусь под дождем и холодным ветром. Тело мелко вздрагивает и отдается болью в каждом суставе, в каждой косточке. Кажется, кто-то жестоко избил меня и бросил умирать.

— Она бредит! — слова принадлежат не Маргот.

— Шутка ли, под ливнем бегать да на холодном ветру, вот и слегла детка моя! Вся горит и никак согреться не может! — нянюшка укладывает меня назад в постель, укрывает одеялом и опускается рядом. Через приоткрытые глаза-щелки, отказывающиеся открываться шире, я с трудом различаю и нянюшку, и мадам Джейн стоящую рядом в теплом плаще.

— Смотри за ней, — приказывает мать Льюиса.