Мужчина не моей мечты

— Сильнейшие давно забыли, что такое хэленни. Подобное еще можно простить. У людей, к сожалению, короткая память, они легко предают забвению уроки, которые преподносит им жизнь. Но вы пренебрегли главнейшим правилом, а это неприемлемо. — Жрецы выглядели как никогда собранно и сурово. — За право назвать хэлэнни своей допустимо воевать, убивать, предавать, обманывать. Но принуждать ту, что хранит в себе дар бога, нельзя. Танбор в милости своей обезопасил избранную. Чтобы зачать и выносить столь желанного наследника, хэленни должна не просто добровольно взойти на брачное ложе, а желать своего мужчину. Его величеству королю Намарры запрещается покушаться на жизнь графа Ольеса и пытаться силой отнять у него жену. Хэленни сделала выбор. Пока она отдает супругу свою любовь, тот находится под покровительством и защитой Танбора. Такова его воля.

Она должна желать своего мужчину…

Птарх побери, желать…

При этих словах на Саллера обрушилась буря самых противоречивых эмоций. Заставляя задохнуться. Почти сбивая с ног. Радость от того, что кузен останется жив, что ему самому не придется принуждать Мэарин к сожительству. И резкое, как удар под дых, смешанное с яростью отчаяние. Отныне судьба Мири связана только с Трэем, если она сама, добровольно, не выберет кого-то другого.

По возвращении в столицу он хотел немедленно уехать в имение, но дядя не позволил, желая обстоятельно и подробно обсудить то, что они услышали в обители.

Задержка… Опять задержка…

Он почти физически ощущал, как тяжелыми тягучими каплями падали мгновения.

Когда король наконец опустил, сразу же из дворца он со своим отрядом ринулся в Эрменлейв.

Быстрее… Быстрее…

Вороной мчался во весь опор, но ему казалось, что он опаздывает… опаздывает… С каждым ударом копыт безнадежно, непоправимо опаздывает. Он не выдержал и последний участок преодолел индивидуальным порталом, оставив свое крыло далеко позади. Но все-таки не успел…

Понял это, еще не переступив порог дома. Дома, который неожиданно показался пустым и мертвым, словно из него вынули душу. И жгучее чувство потери сдавило грудь.

Вихрем пронесся по имению, захлопнул за собой дверь кабинета.

— Имхэн, элиур.

Покорный приказу хозяина дух-хранитель появился сразу, и уже через несколько минут герцог знал все. Ни Мэарин, ни Трэя нет в Эрменлейве — прошлой ночью они ушли, воспользовавшись переданным им амулетом. Мать… ее светлость герцогиня Саллер, прибегнув к праву крови, приказала хранителю на время снять полог и пропустить Ольесов.

Зачем он только позволил им остаться, поддался на уговоры матери и слезные просьбы ее сестры?

«Рэм, ты же видишь, в каком она состоянии. Ани нужно сейчас видеть сына. Разреши нам задержаться. Ненадолго. Пусть она успокоится».

«Рэм, пожалуйста, ты же не настолько жесток, чтобы выгнать меня в такой момент? Умоляю…»

Зря он уступил. Зря…

Не обращая внимания на тех, кто попадался по пути, стремительно прошел в покои герцогини. Даже не кивнул на приветствие подскочившей с места Аниаш, бесцеремонно отодвинул с дороги сдавленно ахнувшую Истэль — не до церемоний сейчас. Поймал быстрый виноватый взгляд матери и, шагнув к ней, рявкнул бешено:

— Где?!

У ее светлости удивленно расширились зрачки, по лицу пробежала тень сомнения — что бы ни происходило, он никогда раньше не позволял себе так с ней разговаривать. Тем не менее она попыталась сделать вид, что все хорошо.

— С возвращением, дорогой.

Улыбнулась ласково.

В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, он навис над креслом, в котором сидела мать.

— Я. Спросил. Где… — произнес четко и раздельно.

Почти спокойно. Но это его «почти» почему-то ужаснуло герцогиню.

— Не понимаю, Рэм, о чем ты?..

У миледи задрожали губы, она вжалась в сиденье, мгновенно становясь маленькой и беззащитной. На отца это всегда действовало, тут же пресекая, гася вспышки негодования. И на него самого тоже. Раньше. Сейчас он не собирался играть в ее игры и зря тратить драгоценное время.

— Оставьте нас.

Он даже не оглянулся, продолжая неотрывно смотреть на мать, но, судя по звуку торопливо удаляющихся шагов, женщины его прекрасно услышали и поняли.

— Сын…

Пальцы герцогини нежно погладили его ладонь, но он нетерпеливо сбросил тонкую руку. Вызвал охранного духа, дал матери возможность выслушать доклад и вопросительно поднял брови.

В ответ она гордо вскинула голову.

— Да, я помогла Трэю с женой покинуть Эрменлейв. Твой кузен выздоровел, им давно пора было уехать. В свадебное путешествие, — добавила она, не отводя от него глаз.

Мать никогда не говорила ничего просто так и сейчас явно хотела увидеть его реакцию.

Что ж. Он ее не разочарует.

— Миледи, — начал он вкрадчиво, — в детстве вы учили меня выжидать и действовать, только предварительно собрав всю возможную информацию. Я навсегда запомнил эти уроки. А вот вы… — Его голос изменился, стал холодным и отстраненным. Чужим. — Вы их, по-моему, забыли.

— Но, Рэм… — Она все еще пыталась сопротивляться.