Мужчина несбывшейся мечты

— Я понял, — сказал Автандил. — И я не трусливая крыса. Я все объясню. Прежде всего — и запишите это большими буквами — никакого покушения на убийство. Вы поняли? Об убийстве не может быть и речи. Просто человека нужно было наказать. Мы, настоящие мужчины, не прощаем такой подлости. У меня есть невеста, у Сереброва есть жена. А он сбил мою невесту с толку. Она в него влюбилась. Скажу больше, Лионелла — не просто моя девушка, у нас близкие отношения, это все решает.

— Вы считаете, между вашей невестой и Серебровым что-то было?

— Нет, конечно. После этого они не жили бы оба. Но он как-то ее спровоцировал. Она глупая, неопытная девчонка. Меня оскорбляют такие мужики. У него ведь есть жена! Я был потрясен, возмущен. У меня было состояние аффекта. Я был близок к самоубийству.

— Но поняли, что это легко лечится: чтобы не убить себя, надо убить другого, — высказал предположение Сергей Кольцов.

Автандил смерил сыщика гневным взглядом. Стройный блондин Сергей явно вписывался в ненавистную ему категорию соблазнителей.

— Никакого убийства! Никакого намерения! — отрезал он. — Этот человек вышел из больницы здоровее, чем был. Я не мог бы так ошибиться, если бы не хотел оставить его в живых. И вообще: что делает на моем допросе этот частный сыщик, который постоянно сует нос в чужие дела?

— В этом кабинете Сергей Кольцов — не частный сыщик, — спокойно объяснил Земцов. — Вот запись моего протокола. Читайте: допрос подозреваемого Горадзе ведут полковник Земцов и майор Кольцов, внештатный сотрудник отдела по расследованию убийств. В деле нападения на Сереброва участвует с официальным поручением по информационной поддержке. Ситуация ясна? Что касается вашего представления о «наказании». Это неплохая идея на случай суда. Миллиметр туда-сюда, и статья меняется лет на десять-пятнадцать. Намерение нам доказать труднее, — Горадзе, вы остаетесь в СИЗО. В ближайшие дни суд решит вопрос с мерой пресечения.

— А можно еще вопрос? — мягко попросил Кольцов. — Раз спешить некуда, и мы так хорошо тут сидим. Автандил Георгиевич, вы знакомы с членами семьи Антона Сереброва?

— Какими еще членами? Я и его толком не знал. Видел его жену один раз. Но едва ли при встрече узнаю. Это все.

— Вы уверены в том, что не знакомы с Оксаной Серебровой, невесткой Антона? — спросил Сергей.

— Какая невестка?! Вы что тут мне шьете? Конечно, я ее не знаю.

— Хорошо. Поставлю вопрос иначе. Вы знакомы с Оксаной Малышевой? Сразу напомню вам, что это ваш бывший партнер по кафе-кондитерской, которую вы открыли пять лет назад на улице Арцимовича.

— Ксюша? — Автандил ответил не сразу. — Я даже забыл. Да, была такая. Потом она вышла замуж, устроилась в столовую Госдумы.

— А как и когда вы с ней познакомились, не вспомните? Как так получилось, что сразу взяли ее в партнеры?

— Не в партнеры! — раздраженно ответил Автандил. — Она была исполнительным директором. На зарплате, к доходам не имела отношения. Познакомился обычно: то ли на улице, то ли на какой-то вечеринке.

— Как давно?

— Спросите о чем-то полегче.

— Не спрошу, а уточню. Вы уже были знакомы с ней девять лет назад, когда Оксана Малышева обвинялась в покушении на убийство собственного мужа.

— Вы с ума сошли! Я первый раз такое слышу.

— Да? А в архивных материалах того дела вы мелькнули пару раз в качестве знакомого Малышевой. Давали показания. В частности, подтверждающие ее алиби.

— Интересный поворот, — заключил Земцов. — Сережа, ты мог бы предупредить меня о таком сюрпризе. Но это несколько меняет наши обстоятельства. Аффект, восточная ревность, только чтобы жил и был еще здоровее, честь мужчины и семьи… К вашему сведению, Горадзе, Оксана Малышева-Сереброва — одна из подозреваемых в заказе убийства брата своего мужа. Есть корыстный мотив. На сегодня допрос закончен.

Антон

Наконец, я вернулся на работу. Это казалось настолько невероятным, что мне пришлось сразу закрыть дверь кабинета изнутри на ключ. Я боялся расплакаться в присутствии коллег. Здесь мой мир, мое вдохновение, мои самые увлекательные путешествия. Кровавый ужас, боль, беспомощность — это сразу стало нереальным, как все, чему нет объяснения.

Тяжело было оставлять отца. Он хорошо держался, когда я уезжал. Но пальцы у него дрожали, а в глазах было жалкое, умоляющее выражение. Наверное, это и есть тот неизбежный момент, когда люди меняются местами. Родители становятся нашими детьми. У нас сдержанные, мужские, как говорил всегда сам папа, отношения. А мне так хотелось прижать его к груди, погладить седую, самую благородную голову. Сказать что-то очень нежное и, безусловно, успокаивающее. Он бы мне поверил… Хотя нет. Он верит только своему сердцу, а оно вдруг забило тревогу. Я был потрясен, узнав, что он обратился к Сергею Кольцову за две недели до нападения на меня.