Мужчина несбывшейся мечты

Она ушла, а я вернулся к порогу спальни. Встал между дверью и напряженным, почти обезумевшим Антоном. Дверь открылась. Всегда удивляюсь, какое замечательное лицо у Александра Васильевича Масленникова. Оно практически непроницаемо, всегда выражение суровости и скорби, как будто это застыло в глазах и на губах от нескончаемой череды смертей. И только теплый лучик, прячущийся в морщинках у глаз, говорит о надежде. Я — эксперт по толкованию взгляда Масленникова. Я уже знал, что он скажет.

— Мария жива. Состояние тяжелое, дыхание настолько угнетенное, что Кристина не могла его обнаружить. Это отравление. Сильные препараты. Точнее скажу после анализа крови. И, конечно, забираю в лабораторию бутылку вина, воду из стакана, упаковку анальгина, — все, что стояло на тумбочке. Врачи «Скорой» сделали что могли, первая помощь, а теперь они отвезут ее ко мне в клинику. Там во всем разберемся. Нужна, наверное, охрана. Да, на лице следы от ударов. Есть синяки на руках, плечах. Но это не могло быть причиной ее состояния. Прошу родственников пока к ней не заходить.

Антон оттолкнул меня, рванулся к Александру Васильевичу, схватил двумя руками его руку, сжал, а потом вдруг, как ребенок, ткнулся лбом в его плечо.

— Все будет хорошо, — неожиданно тепло произнес Масленников. — Оставлю свой телефон, звоните в любое время. А сейчас вам лучше вернуться к своим делам.

Когда Антон вышел, Александр Васильевич поймал мой взгляд и улыбнулся:

— Папенькин сынок. Требует особого обращения. Легко ему сегодня не будет. Слышал из спальни его заявление про счастливую ночь.

— Александр Васильевич, Мария сейчас может хоть что-то сказать? — нетерпеливо спросил Земцов. — Это необходимо. Нам нужно поймать преступника. Это человек, который был у нее последним. До Кристины.

— Давайте попробуем.

Мы вошли к Марии — черные глаза на совершенно белом лице. Земцов задал ей вопрос.

— Кто у вас был вечером или ночью?

— Мой друг, — прошептала Мария. — Борис Тихомиров. Мы ужинали в ресторане, поссорились, он привез меня. Поставил воду, бутылку вина, положил таблетки и сразу ушел.

— Он что-то вам давал из своих рук?

— Нет.

— Что было потом?

— Я уснула. Кажется, пила воду. Глотнула вино.

— Дальше.

— Не смогу. Дальше были сны. Кошмары. Какие-то тени, звуки, мне снилось, что меня заставляют пить вино, а я захлебываюсь и задыхаюсь. Проснулась — я одна. Потом провал.

Марию вынесли на носилках.

— Едем к Тихомирову? — спросил я у Земцова. — Я знаю, где он живет. Он у меня в списке подозреваемых. Хорошо бы сразу с ордером на обыск на предмет сильных препаратов или наркотиков.

— Это откуда же сразу? — буркнул Земцов. — Перевернем все и так. Оперативная необходимость. Если бы Кристина не зашла утром, Мария была бы уже мертва. Это покушение на убийство.

Тихомиров открыл нам сразу, как будто ждал. Земцов сказал ему, что произошло.

— Отравление? — переспросил он недоуменно. — Сильными препаратами? Да, я был у нее поздно вечером. Да, я ее ударил после ресторана. Поставил это чертово вино и воду, положил анальгин. И ушел.

— А утром она была при смерти. Не получается, да? — уточнил Земцов.

— Не получается, — согласился Тихомиров. — Можете искать, если хотите. Точнее, я сам этого хочу. У меня нет никаких сильных средств. Я их не переношу.

— Так это вы не переносите… — заметил Земцов. — Ищем, ребята. Все: следы, зацепки, кровь.

Лекарств и наркотиков в квартире действительно не нашли. Что в принципе ни о чем не говорит. Кроме одного: у нас нет прямых улик.

— Вы задержаны по подозрению в покушении на убийство Марии Соколовской, — сказал Земцов.

— Если можно, выведите без наручников. Я не сбегу.

Борис Тихомиров надел пиджак, и мы повезли в отделение второго человека, которому точно не нравился Антон Серебров. И слишком нравилась его женщина.

Лионелла

Вокруг мрак. Тот случай, когда все сошли с ума. Я давно перестала что-либо понимать. Автандил в тюрьме, он признался в нападении на Антона. Суд продлил ему арест. Я читала его показания и пришла в ужас. Он приплел меня, гадкие подробности. Следователь задает мне такие ужасные и хитрые вопросы, что я, наверное, говорю то, что им нужно. Мои родители пока ничего не знают, но информация уже появилась в криминальных хрониках. Они узнают рано или поздно. Запросто превратят мою жизнь в ад. Папа давно говорил, что найдет мне подходящего мужа и заставит выйти за него до того, как я натворю бед и загублю свою репутацию приличной девушки. Могу себе представить, какие тошнотворные и отвратительные барыги кажутся ему подходящими мужьями.

А сегодня наткнулась в коридоре на Кристину, она была чернее тучи. Сказала, что кто-то пытался отравить Марию. И это не самое плохое. Больше она говорить не могла, и я вечером поехала к ней домой.

Что меня сразу поразило — это новый запах в их квартире. Я вошла, и — мама дорогая! Она наставила на подоконники и полки горшки с цветами и просто травой. Как у старой бабки. Сама мрачная, какая-то серая. На лбу морщины, на щеках неприятные такие впадины. Ну, что же, я пришла в нужное место. Не только у меня проблемы.