Теперь я окончательно проснулась, села на кровати и, размахивая свободной рукой, принялась щедро сыпать нелицеприятные эпитеты на голову Бережкова. За весьма короткий срок я сделала его и брюхоногим моллюском, ведущим паразитический образ жизни, и овальным тараканом, имеющим короткий наружный яйцеклад, и главным завистником нашей необъятной страны – гадким и мстительным. Андрей Юрьевич слушал терпеливо, практически не перебивая, за что я была безгранично благодарна. За последние дни во мне выросло огромное желание поговорить с кем-нибудь по душам, и мой босс оказался в нужном месте в нужное время, то есть его утренний звонок приравнивался к редкой удаче. Он больше не бормотал, не ругался и не вздыхал, он просто слушал мой голос и тихо радовался (я уверена в этом!).
– Ой! – воскликнула я, когда взгляд зацепился за часы. – Ой!
– Что случилось?
– Извините, я не могу с вами разговаривать… сейчас придет муж и будет меня целовать! Андрей Юрьевич, мы с вами потом поболтаем!
– Подожди! – почти испуганно крикнул Бондаренко и надолго замолчал.
– Ау… – позвала я, ерзая на кровати.
– Хм, я понимаю, я не вовремя… как-то не подумал…
– Ничего страшного, я и сама забыла…
– Э-э-э… я, собственно, позвонил напомнить о корпоративной вечеринке.
– А когда она состоится?
– Двадцать шестого – в пятницу.
– Отлично, я буду!
Распрощавшись с боссом, небрежно отправив мобильник на прикроватную тумбочку, я рухнула на подушку и стала нервно кусать губы. Он должен прийти… он должен прийти до восьми… иначе… иначе я заявлюсь в его кабинет… в чем мать родила!
Часы тикали исправно. Я же непрерывно ворочалась, устраиваясь поудобнее.
Вытянуть ноги, сложить руки на груди и закрыть глаза?
Лечь на бочок, ручки под щечки и закрыть глаза?
Лечь на спину, руки за голову и глаза открыты?
Ох и нелегкое это дело – принимать по утрам мужа! Не каждая способна провернуть это грамотно, не каждая обладает необходимым опытом… хм… или обладает, но позабыла…
Петли в доме Дмитрия Сергеевича не имеют вредной привычки скрипеть, поэтому, когда открылась дверь, я ничего не услышала, но зато почувствовала… Вопрос, какую позу принять, отвалился сам собой, точно нос-морковка у снеговика. Мне было уже все равно, как лежать и как сопеть, и не помнутся ли щеки – лишь бы сердце не выпрыгнуло из груди, лишь бы глупый смешок не испортил торжественности момента!
– Доброе утро, Наташа, – произнес Дмитрий Сергеевич и осторожно сел на край кровати.
– Доброе утро, – вежливо ответила я, прикидывая, а не мало ли я вчера запросила? Можно было еще чего-нибудь выторговать…
Он наклонился, слегка коснулся моих губ, выпрямился, смущенно, еле заметно улыбнулся и спокойно произнес:
– Хорошего дня тебе, Наташа.
– И вам того же, – мрачно буркнула я, понимая, что шоу, собственно, закончилось, не начавшись. Аплодисментов не будет – не за что.
Дмитрий Сергеевич, утопая в мечтах о работе и об утренней встрече с Германом (наконец-то им, весьма занятым людям, никто не помешает), направился к двери, а в моей голове зашевелились вопросы… А как у него вообще с женщинами? Помнится, он говорил маман, что складывалось неудачно… Нужны подробности! Свежие, сдобные, румяные подробности! А где их раздобыть? Правильно! У Ады Григорьевны!
А если она не захочет поделиться со мной личной жизнью Дмитрия Сергеевича, я пригрожу безоговорочным отказом от творожной запеканки с вишней!
Эх, это, кажется, слишком… Не знаю, как вам, а мне будет очень трудно прожить без запеканки.