Мужчина в окне напротив

Как хотелось Саше, чтобы папа заинтересовался ею самой – а не только ее отметками или невыполненными обещаниями убраться в квартире! Но этот счастливый миг все не наступал. Да и мама вечно вторила отцу, постоянно читала нотации… И в подростковом возрасте Шура, как это нередко случается, стала специально выворачивать ситуацию наизнанку, демонстративно делать все наперекор родителям: училась спустя рукава, еле-еле удерживаясь на тройках, пропадала до глубокой ночи во дворе, не помогала по дому, а когда ей делали замечания, дерзила в ответ. Если бы у ее родителей была возможность посоветоваться с психологом, тот наверняка бы объяснил, что таким образом девочка подсознательно пытается привлечь к себе внимание вечно занятых мамы и папы. Но в середине шестидесятых – времени, на которое пришелся переходный возраст Саши, психологов в нашей стране еще практически не было. А у родителей, как ни грустно это признавать, действительно не хватало времени на детей. Так было и в семье Бобровых. Петр Васильевич целые дни проводил на секретном авиационном предприятии, куда устроился после войны ведущим инженером, Валентина Семеновна работала там же бухгалтером и одна тащила на себе все домашнее хозяйство. В их новой, недавно полученной квартире на Ленинском проспекте все сверкало чистотой, на столе ежедневно красовалась белоснежная скатерть, а обед подавали из трех блюд: суп, второе и компот, да еще плюс к чаю какие-нибудь пирожки, коржики, печенье или пирог – все собственного приготовления.

Не то чтобы Саша ничего не умела делать по дому, нет, конечно, она могла и обед приготовить, и постирать, и погладить – но она не любила этим заниматься. Зачем, если мама все сделает быстрее и лучше? А у непоседливой и очень общительной Шуры всегда находились занятия поинтересней. У нее было полно друзей и знакомых, ей, как самой активной, вечно давали разные важные общественные поручения, вроде организации школьного вечера или подготовки встречи с ветеранами. Кроме того, Саша много и с удовольствием читала, пробовала писать стихи, а в старших классах очень полюбила кино и театр.

Было бы неправильно утверждать, что все ее увлечения оказывались недолговечны. На самом деле у Саши имелась одна страсть, точнее, мечта, которую она пронесла через всю жизнь – мечта стать актрисой. Своим призванием Шурка считала кино. Все лето после девятого класса она провела на «Мосфильме», снималась в массовке и гордо приносила домой заработанные три рубля. Ей повезло – когда фильм вышел на экраны, в нем сохранился эпизод, где ее, стоявшую в магазинной очереди прямо за главной героиней, несколько секунд показывали почти крупным планом. Девочка была на седьмом небе от счастья, заставила всех родственников и знакомых посмотреть фильм и с той поры уже окончательно возомнила себя актрисой, не представляя никакого иного будущего. Ради достижения своей цели даже на учебу приналегла, поскольку знала, что в театральные вузы большой конкурс, значит, с тройками там и делать нечего.

Отец был категорически против ее выбора.

– Ну что ты еще придумала, Шурка? – ворчал он. – Какая из тебя артистка? Разве ж ты не знаешь, что звездами только единицы становятся? А остальные прозябают в безвестности. Думаешь, это легкий хлеб? Ты просто дурочка еще молоденькая, не понимаешь, какой ценой там надо успеха добиваться… Зачем тебе это надо? Лучше выбери какой-нибудь институт понадежнее, пойди поучись, потом работу найдешь интересную…

– Нет, нет и нет! – упиралась Саша, вставая в картинную позу. – Я уже все поняла. Мое предназначение – служить искусству!

– Ишь ты, служительница муз нашлась… – усмехался папа. – Ну вот что, Александра, слушай, что я тебе скажу. Даю тебе год, поступай куда хочешь. Провалишься – сама виновата. Но чтоб на второй год хоть лопнула, но поступила в нормальный институт, ты меня поняла?

Спорить с главой семьи у Бобровых не было принято. После школы Сашка прошла испытания во всех театральных вузах Москвы и, как и предполагал отец, всюду провалилась. Год ошивалась всё на том же «Мосфильме», снялась в массовке нескольких картин – а на следующее лето, увы, все повторилось вновь, провал следовал за провалом.

От кого-то из многочисленных товарищей по несчастью, таких же неудачливых абитуриентов, как она, Саша узнала, что есть еще последний шанс – режиссерское отделение Института культуры. Конечно, это совсем не то, что ГИТИС или Щукинское, но, как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Однако и этот запасной вариант успеха не принес. В Институте культуры оставался только один шанс – библиотечный факультет. Остальные места к тому времени, как Шура добралась до этого вуза, были уже заняты.

Саша подумала, попереживала, даже поплакала. А потом решила: ну что ж, пусть будет библиотечный. Видно, стать актрисой ей все-таки не судьба. А книги она тоже всегда любила…