Мужчины без женщин

Чуть ли не все друзья Токая были женаты, имели детей. Токай иногда навещал их, но ни разу не позавидовал их жизни. Дети – ангелы, пока малы. Превращаясь в подростков, почти все они без исключения начинали ненавидеть и презирать старших и, как будто в отместку, устраивали неприятности, нещадно добавляя родителям седин. А те меж тем только и думали, как пристроить своих чад в элитные школы, а потом были недовольны успехами и беспрестанно ссорились, перекладывая ответственность друг на друга. От детей же дома и слова было не добиться: они запирались у себя в комнате и либо бесконечно переписывались в чате с одноклассниками, либо подсаживались на сомнительные порноигры. Токаю никак не хотелось пройти все это самому. «Дети, что ни говори, это хорошо», – утверждали его друзья все как один, но веры их словам не было. Просто они хотели переложить часть взваленной на собственные плечи ноши на Токая. И почему-то были уверены, что другие обязаны расхлебывать их беды сообща.

Сам я женился молодым и с тех пор без всяких пауз веду семейный образ жизни. Так вышло, что у нас нет детей, и поэтому я могу в какой-то степени разделить его (Токая) взгляды (пусть в них прослеживается доля банальных предубеждений и риторических прикрас). Я даже полагаю, что все почти так и есть. Разумеется, не сплошь такие ужасные примеры. В мире полно прекрасных счастливых семей, где царит взаимопонимание между родителями и детьми, вот только их – что хет-триков в футболе. И я совершенно не уверен, смог бы сам попасть в когорту подобных счастливцев-родителей или нет. Так же как (ничуть) не считаю, что на это способен Токай.

Не побоюсь быть неправильно понятым, но скажу: Токай умел ладить с людьми. В нем не просматривались, по крайней мере на первый взгляд, стремление вознестись выше других, комплекс неполноценности, ревнивость, излишние предрассудки и гордыня, слепая приверженность чему-то, обостренная восприимчивость, косность в политических взглядах – все те черты характера, что способны нарушить личностный баланс. Близкие уважали его за прямодушие, воспитанность и хорошие манеры, открытость и оптимизм. И все эти прекрасные качества были выверенно и действенно направлены в том числе и на женщин, а их – добрая половина человечества. Без чуткости и внимания к женщинам трудно обойтись людям с такой профессией, как у Токая, но для него эти качества были не навыком, которым он в силу необходимости овладел на собственном опыте, а скорее врожденным, естественным свойством. Таким же, как красивый голос или длинные пальцы. По этой причине (разумеется, вдобавок к высокому мастерству доктора) клиника его процветала. Заявкам не было отбоя даже без рекламы в прессе.

Читатели, вероятно, знают, что такого рода «коммуникабельные» люди нередко бывают поверхностными и скучными посредственностями. Кто угодно, но не Токай. Мне всегда было приятно в конце недели посидеть с ним за кружкой пива. Хороший собеседник, с которым есть о чем поговорить. Если шутил, то незамысловато – откровенно и доходчиво. От него я узнал немало интересных закулисных историй его ремесла (разумеется, не нарушая конфиденциальности), почерпнул для себя весьма занимательные знания о женщинах. При этом Токай ни разу не позволил себе вольности в выражениях. О женщинах говорил только уважительно, с любовью и тщательно избегал конкретных имен.

– Джентльмен – это человек, который не болтает об уплаченных налогах и женщинах, с которыми спал, – сказал он как-то в разговоре.

– Чьи это слова? – спросил я.

– Мои. Сам придумал, – ответил он, не меняясь в лице. – О налогах, правда, порой приходится говорить с аудитором.

Для доктора было нормально иметь одновременно двух-трех «подруг». У каждой был муж, а также другие любовники, более важные в их расписании, так что времени на Токая оставалось немного. И держать про запас несколько подружек он видел вполне естественным выходом и не считал это лукавством. Конечно же, от самих подружек он это утаивал. Хотя вообще старался не лгать и потому придерживался собственного правила: «Ни о чем не распространяться без особой на то нужды».

В клинике у Токая долгое время работал первоклассный секретарь, который редактировал насыщенную программу доктора с легкостью опытного авиадиспетчера. С какого-то момента, помимо основной работы, в круг его обязанностей добавились заботы о согласовании частных планов Токая на вечер. Он знал обо всех оттенках пестрой личной жизни патрона, но не задавал лишних вопросов, при всей своей занятости не делал от раза к разу кислое лицо, а просто выполнял свою работу. Следил, чтобы в какой-то день не накладывались встречи, и даже – хоть в это трудно поверить – примерно помнил менструальный цикл каждой подружки, с кем в то время встречался Токай. Еще покупал билеты на поезд, когда Токай собирался с кем-то из них в путешествие, и бронировал гостиницы. Если бы не он, роскошная частная жизнь Токая вряд ли складывалась бы так же роскошно. При случае Токай из благодарности своему симпатичному секретарю (разумеется, гею) делал подарки.