Мужчины из женских романов

И вообще, они все эти прекрасные месяцы нежно бубнили, что хотят только друг друга и никого и ничего кроме, потому что все будет меньше и хуже, чем есть. А теперь получалось, без изысканных манер окружающих их счастье невозможно. Без тортика, провались он, означающего не разберешь что. То ли «не хочу быть вам обязанным даже угощением», то ли «жрите и чувствуйте себя людьми за мой счет, нищета бездарная». Еще так недавно Света обижалась, когда к ней приходили со своим. И вот, как говорит бабушка, дожилась за мужиком. Чушь. Не о счастье речь. О чем-то другом. И это надо было сформулировать, иначе они просто разругались бы с таким чувством, что у них есть только желание, но не повод обижаться. На кого? На всех, кто мешал Свете жить так, как она хочет. Чем? Тем, что не уважили. Димина мама не распалась бы на составляющие элементы, позвонив ей. Не надо было «отпрашивать» старшего, только чуть-чуть рассказать о фобии младшего. Намекнуть, что присутствие девушки его смутит. И она на собственном горбу приволокла бы Диму под отчий кров хоть на месяц, вздумай он отказываться. Олегу или Виталику ничего не стоило взяться за телефон. Не надо было просить разрешения заглянуть. Достаточно соврать: «Хотим навестить вас. Не вздумай тратить время и готовить, мы не бутербродов ради, просто соскучились». И Света взяла бы кредит в банке под любые проценты, чтобы накормить их по-царски, и развлекала бы с удовольствием. Обычный коренной русский характер. Но почему-то именно в России не знают, что с ним делать.

9

Мысленно репетировать свои претензии к Диме было тягостно, но Светина голова, казалось, ни на что больше годна не была. И судьба вновь вспомнила про свои штучки – чем хуже дома, тем лучше на работе. Хандрила как-то младший редактор за компьютером, отгородившись от Нинель Николаевны и Павла Вадимовича мрачным и грозным энергетическим полем. Вряд ли они его чувствовали, но на девушку не смотрели – тоже готовили отчеты Пирогову. Света свой уже отдала. Егор Александрович молча кивнул, дескать, идите, я разберусь. Многолетняя привычка волноваться, дожидаясь отметки за контрольную, слегка утихомирила терзания из-за визитов друзей. Она не написала и устно не заикнулась владельцу издательства о романах Елизаветы Алексеевой и Жанны Аранской. Не успела ни рецензии написать, ни дать почитать подругам и собрать их отзывы. Надо было, наконец, заняться делом. Что такое серия женских романов по сравнению с космосом? Пылинка. Но и что такое едва знакомые ей хамы и хамки по сравнению с серией? Полпылинки. И, главное, что такое космос по сравнению со Светой? Кому он нужен, кому интересен, кроме человека.

Но растерянность ее объяснялась не только потерей времени. Девушка училась всегда, везде и на всем. И теперь не была уверена, что обновленным скандалом Кате и Вере, бредящим койкой Лиде и Дине так уж интересны кастрюли и тазы героини Алексеевой. А сдвиги в психике хрупких умничающих чудаков Аранской им вообще до лампочки. В таких состояниях нужен другой автор. Без третьего взгляда на любовь не обойтись, как ни лги себе, что двух достаточно. Света уже поняла: искать можно долго. Самотек изобилен, но мутен, вслепую шаришь. Не попросить ли свою сокурсницу на досуге, коим после замужества являлась вся ее жизнь, что-нибудь написать? На филфаке она баловалась детективами. И даже в них требовала, чтобы женщины высморкали романтические сопли на паркет гостиной, утерли мелодраматические слезы занавеской из натурального шелка и взялись за оружие. Да не за травматику мужей, не за эффектные киношные пистолеты. Даешь автоматы на грудь без силикона, гранатометы на вовсе не хрупкие плечи! Тогда побазарим с настоящими заказчиками голодных обмороков и пластических операций, какие фигуры им по вкусу. Ну, мужики, кладу палец на курок и считаю до трех. Отвечать!