Мужчины на моей кушетке

Пол по-прежнему не отрывал взгляд от пола, и наш сеанс подошел к концу. Он добился некоторого прогресса, но мое отражение выводило его из себя, мои наблюдения были для него всего лишь зеркалом его недостатков. Мои попытки познать Пола были для него невыносимы. Его эго просто рассыпалось на куски в присутствии важного для него человека.

Я отбила его попытки принизить меня, и теперь он видел меня в такой позиции, с которой я могла судить его, – и это вызвало привычную тревожную реакцию, заставляя его быть импотентом в общении со мной. У меня случилось прозрение! Я была настолько занята своим возмущением по поводу внебрачных похождений Пола, что утратила фокус и едва не упустила из виду основополагающую проблему – его уязвимость . Страх возможной неудачи был всего лишь ее симптомом.

Чем больше я об этом думала, тем яснее становилось, что больше всего меня беспокоило в Поле то, что он был готов удовлетвориться простейшим выходом из ситуации. Он избегал страха неудачи путем избыточной сосредоточенности на удовольствии жены. Он предпочитал давать , чтобы избежать тревожности принятия .

Ощущение собственного права на получение удовольствия – это отражение сущностной самоценности человека . С проститутками Пол пытался востребовать назад свое чувство «я», а заодно с ним и уверенность в своем праве получать наслаждение.

Дома же Пол был слишком занят тем, что пытался замаскировать свою тревожность, и это блокировало его способность наслаждаться женой.

Результатом всех этих компенсаций было тотальное отчуждение между Полом и Клэр.

Секс-услуги, такие как массажный салон в моем доме, были общеупотребительным способом разрешить это отчуждение. Я даже знала мужчин, которые из-за этого одиночества, возникающего при отчужденности, проводили все вечера в  Hooter’s [12] или в стрип-клубах и пытались знакомиться с работавшими там женщинами.

Я хотела, чтобы Пол рассмотрел возможность поделиться своей озабоченностью по поводу ситуации на работе с Клэр. Это могло заложить фундамент для более интимного общения впоследствии.

– Я не хочу разговаривать о работе с женой, – отрезал он.

– А что в этом такого трудного?

– Я вырос в семье среднего класса и сам проложил себе путь к положению, которое занимаю сейчас, – пояснил Пол. – Клэр происходит из рода старой денежной аристократии, и ее семья так по-настоящему и не приняла меня. Они по-прежнему заставляют меня чувствовать себя аутсайдером. Они даже заставляют ее держать свои трастовые деньги на отдельном счету, чтобы я не имел доступа к ним. Я усердно трудился, чтобы доказать Клэр и ее семье, что я ее достоин. Но при угрозе, что мой бизнес может потерпеть крах, я не хочу давать ей понять, что это меня тревожит.

– А что именно вы пытаетесь доказать?

– У ее родителей был на примете другой жених для нее, но она выбрала меня. Я, пожалуй, никогда не был уверен, что мы с ней ровня. Я хочу доказать, что они могут меня принять. Что она может меня принять. Что со мной все в порядке. Я не хочу, чтобы она пожалела, что выбрала меня.

– Значит, вы никогда не чувствовали себя равным Клэр или ее родственникам?

– Нет. Она так хорошо воспитана, элегантна. У нее вся семейка такая. Хотите – верьте, хотите – нет, при том, какой я обычно шумный, на их семейных сборищах я веду себя тише воды ниже травы. Я затыкаюсь. Я словно участвую в соревнованиях – и не могу победить. Это самое отвратительное чувство на свете!

Пол с трудом пробивался через эти слова, словно каждое из них было больно произносить, даже перед самим собой.

– И поэтому вы чувствуете себя обязанным проецировать образ успеха как на работе, так и в постели. – Я видела по лицу Пола, что он тоже осознал эту связь.

– Я добился очень большого успеха, – ответил он агрессивно.

– Да, вы успешны, но у этого есть своя цена. Когда вы испытываете стресс, вот как сейчас, и решаете отстраниться от Клэр, успех вам не больно-то помогает.

– Потому-то я и использую девушек по вызову. – Он казался «сдувшимся», изможденным.

– Да, и именно поэтому вы не можете сохранять эрекцию с Клэр. Вы создали фальшивую идеальную личину, чтобы прятать за ней часть своей личности от Клэр и ее семьи, и подозреваете, что они все равно видят вас насквозь. Но, вместо того чтобы попытаться все исправить, вы отчуждаетесь и в результате оказываетесь в еще большей изоляции – и чувствуете себя скверно. Результат – еще больший стресс, когда вы рядом с Клэр или ее родными. Я понимаю, что стать частью семьи для вас важно, но вы так отчаянно пытаетесь преодолеть свою кажущуюся неадекватность и быть принятым за своего, что истощаете себя.

Пол повесил голову.

– Вы не хотите, чтобы вам постоянно приходилось что-то доказывать, – добавила я почти нежно. – Вы хотите безусловной любви. Вы так горды тем, что Клэр – ваша жена, вы любите ее и боитесь, что каким-то образом окажетесь разоблачены как мужчина, который «недостаточно хорош», и что она перестанет вас любить.

Он кивнул.