Мужчины на моей кушетке

Поначалу неохотно, потом все более и более энергично Чарлз поведал мне историю о том, как в 20 лет был помолвлен с одной девушкой. Она была любовью его жизни, и он считал ее «ангелом».

– Мои чувства к ней были так сильны! – говорил Чарлз хрипло. – Не могу сказать, что я чувствую хоть что-то подобное к Келли. Меня приводило в неописуемый восторг то, что я женюсь на ней. Я всегда был моногамным парнем. Всегда – даже когда был подростком. Я просто хотел завести семью… – Чарлз начал ерзать на диване, и глаза его заметались по комнате.

– Но накануне нашей свадьбы я выяснил, что она спала с моим лучшим другом. С моим шафером! Мой брат застукал их вместе. Больше всего мне запомнился момент, когда он сказал мне об этом – это было утро нашей свадьбы, и я как раз вставал с постели, полный самого чистого счастья, какое только выпадало на мою долю. А потом пришел брат, сел на кровать и рассказал мне… Я был уничтожен. Я буквально заледенел. Так и лежал. Руки и ноги мои сделались точно каменные, я едва мог дышать. Я слышал, как внизу ходят и переговариваются родственники, ощущал тепло солнечного света сквозь окно, но было такое ощущение, что моя душа вылетела из тела в тот момент. Мой брат извинился за меня перед всеми – и никто даже не зашел проверить, как я там. Все ушли, и в доме воцарилась тишина. Я продолжал лежать в кровати, как парализованный. Это случилось восемь лет назад.

– Да уж, вот это травма так травма…

Казалось, эти мучения буквально осязаемы, и все время рассказа Чарлза мое тело воспринимало токи его страданий. Моим легким не хватало воздуха, глаза невольно налились слезами, и на какое-то мгновение я лишилась дара речи.

Словно мощная волна нахлынула и сбила нас обоих с ног, протащив по самому дну, и мы пару мгновений сидели, тяжело дыша и пытаясь взять себя в руки. Нам обоим хотелось снять эту напряженность переживаний, продолжить разговор. Я-то еще могла ускользнуть в интеллектуальный анализ, но Чарлз так долго пробыл в ловушке этой травмы, что, как бы нам ни хотелось избежать встречи с его болью, нарыв уже прорвался, и ему необходимо было выдержать и излить свою муку.

– Вы так любили ее…

– Я ее просто обожал. Я был совершенно открыт.

– А она просто взяла и унизила вас.

– Она предала меня! – воскликнул он гневно. – Все, во что я верил, было ложью . Она не любила меня. Я почувствовал себя дураком. – Чарлз всхлипнул.

– Она заставила вас сомневаться в том, что вообще любила по-настоящему . Сомневаться в реальности всего , что между вами было.

– В один день я потерял все: свою невинность, свои мечты, свое чувство реальности – и, главное, женщину, которую любил.

Это был один из поворотных моментов жизни, психологический катаклизм , когда травма предательства накладывает свой отпечаток на психику так, что меняет реакции человека на мир навсегда .

Я представляла себе, как мозг Чарлза лихорадочно перестраивается, пока он лежит в постели, истерзанный и окаменелый.

И конечный результат: новая ассоциация, мгновенно и непоправимо связавшаяся с любовью. Страх. Нет второй такой травмы, которая воздействовала бы на человека так же, как предательство. Последствием ее становится своего рода ПТСР [15] : страх, который отныне побеждает всякую логику, пропитывает каждую мысль и обобщенно переносится на всех женщин.

– Общение с женщинами дается мне нелегко: я становлюсь слишком нервным. Я им до сих пор по-настоящему не доверяю. Я решил для себя, что все они двуличны. Познакомившись с Келли, я даже не собирался с ней встречаться. Она была так популярна, что я сразу подумал: она ни в коем случае не будет мне верна. Она привыкла к обилию внимания со стороны мужчин, и поэтому я решил, что возьму на себя роль хорошего друга.

– Когда вы начали сексуализировать момент измены? – спросила я.

– Несколько месяцев после того дня я не выходил из своей квартиры, – объяснил Чарлз. – Друзья пытались мне помочь, но я не хотел ни с кем разговаривать. Я не знал, как убежать от того, что чувствовал. Однажды решил попробовать успокоить себя мастурбацией. Мне было тошно от слез и гнева, но я обнаружил, что могу представить, как она мне изменяет, и это стало меня возбуждать. Я думал о том, как она занимается сексом с ним, и потом спускал на это… Я понимаю, что мои слова звучат странно…

На самом-то деле это был хитрый психологический маневр. Я с большим уважением отношусь к подсознательной способности разума обретать власть над такими унизительными эмоциями.