Мужчины на моей кушетке

Шелли, то ли будучи расчетливой от природы, то ли просто блеснув житейской мудростью, это вычислила. Дай немножко – а потом отбери. Оставь Оскара в недоумении, а когда он снова получит то, что хочет, он за тобой побежит. Вот что Оскар интерпретировал как страсть!

– Ты когда-нибудь испытывал страсть к своей жене? – спросил Бадди.

– Да, и довольно долго. Мне нравилась ее сильная личность, но теперь она просто возобладала над отношениями.

– Мне кажется, вы очень сердиты на свою жену, – заметила я. – Интересно, не является ли источником вашего нынешнего гнева тот гнев, который вы испытывали по отношению к брату – и к своей матери, за то, что он был ее любимчиком?

– Вы что, хотите сказать, что я все это проецирую на жену? – возмутился Оскар.

– Может быть, – ответила я. – Сильный гнев может всплыть на поверхность и затмить чувство любви. Любовь, возможно, по-прежнему существует, но ее просто не видно. Это часто случается. Люди думают, что любовь умерла. А на самом деле ваш гнев говорит мне, что чувства еще живы.

– Когда что-то кончено, значит, оно кончено, – вклинился Эндрю. – Именно поэтому я ушел от жены, и это было правильным решением. С тех самых пор я получаю от жизни удовольствие.

– И почему ж ты тогда ходишь лечиться? – рявкнул Оскар. – Ты уже десять лет ни с кем не живешь. О чем это говорит?

У Эндрю был наготове ответ, несомненно, уже ставший привычным.

– Я просто пока не встретил ни одной женщины, с которой у меня возник бы такой же контакт, – сказал он. – Такое притяжение. Такая магия…

Эндрю был номинальным аутсайдером группы. Он всегда чуть отодвигал свой стул от остальных. Он лишь изредка участвовал в дружеских общих беседах до и после сеансов. Редко блистал красноречием, когда другие просили о помощи, а если и раскрывал рот, то излагал свое мнение с видом превосходства.

Кроме того, с Эндрю было труднее всего наладить контакт и на наших индивидуальных сеансах. Он дожидался, пока я предложу свою интерпретацию, а потом решал, права я или нет. Его манера поведения была вялой, со скрытой тенденцией к гневливости, но он говорил, что испытывает не так уж много других эмоций. Он прибегал к помощи алкоголя, чтобы «усилить» эмоции, поскольку «жизнь – голая пустошь без доброго виски или хорошей женщины».

Эндрю были ненавистны банальности повседневной жизни, и он смотрел на меня так же, как на виски и женщин – желая что-то от меня получить.

– Я постоянно встречаюсь с женщинами, и, когда это перестает доставлять мне удовольствие, я их меняю. Я просто не встретил пока ни одной настолько привлекательной, чтобы она заставила меня остаться с ней, – сказал он Оскару тоном, который явно показывал, что он не желает дольше задерживаться на этой теме.

– Может, это ты сам недостаточно привлекателен, – огрызнулся в ответ Оскар.

Я была готова вмешаться, но тут подоспел Антуан.

– Если хочешь что-то чувствовать, придется быть к кому-то неравнодушным, приятель. Уж я-то об этом знаю, поскольку моя проблема в том, что я  слишком неравнодушен. Я слишком сильно чувствую. Я влюбляюсь так безоглядно, что никак не могу забыть женщину. Я по-прежнему люблю всех своих прежних любовниц.

Эндрю сжал зубы и затряс головой.

– Эндрю, в группе ты даже не пытаешься поближе узнать нас, – продолжал Антуан, – и я думаю, с женщинами у тебя то же самое. Ты должен участвовать в  жизни, приятель. Ты должен раскрываться навстречу женщинам, видеть их красоту, находить в них поэзию. Каждое человеческое существо – привлекательное создание, включая и тебя.

К моему удивлению, Эндрю не стал отмахиваться от анализа, сделанного Антуаном.

– Я считал, что у меня хорошая жизнь, отличная карьера, прекрасная квартира, – сказал он, пожимая плечами. – Но я и представить себе не мог, что буду чувствовать себя таким пустым .

– Думаю, я слишком любил женщин, – проговорил Антуан. – Нет такой женщины, о которой я не фантазирую. Меня завораживают их лица, очаровывают их прекрасные тела, я жажду их прикосновений. Я заболеваю от любви, не могу спать, когда я один, и не могу писать без музы. Я не могу функционировать. Когда они от меня уходят, мне хочется умереть… Но теперь я осознаю, что просто недостаточно любил самого себя, – заключил он.

– Я тоже хочу испытывать это эйфорическое чувство, – заявил Эндрю. – Я знаю, что оно существует. Я ощущал его прежде.

– Эндрю хочет ощущать восторг, – сказала я, обращаясь к группе. – Как вы считаете, восторг – это любовь?

В сущности, именно это и хотел выяснить каждый из мужчин, сидевших полукругом передо мной. Все они испытывали сильные чувства, но чем эти чувства были в действительности? Любовью? Навязчивой идеей? Удовлетворением эго? Гормональным коктейлем? Достаточно ли любого из этих ингредиентов для поддержания долгосрочных отношений?