Мужчины на моей кушетке

Мне такой способ улучшать свое самочувствие казался дешевкой. С того момента, как я обнаружила стопку эротических журналов в «крепости», в которой мы играли с соседскими мальчишками, мне было любопытно, на что смотрят мужчины и почему они делятся этим друг с другом. Я думала, что это один из способов похвастаться своей мужественностью , вечная история, передаваемая из поколения в поколение.

Если так, может быть, мне удастся повернуть этот культурный шаблон вспять – пусть даже только для одного мужчины. Отчаявшись прийти к согласию с самим собой, Кейси казался мне достаточно открытым, и я была благодарна ему за то, что он изъявил готовность исследовать эту тему.

Как правило, я обнаруживаю, что большинство мужчин рвутся в бой, защищая порно, стараясь умалить его вредоносные эффекты. Как будто я осмелилась напасть на «священную корову», некое мужское неприкосновенное право, словно женщины обязаны просто принимать увлечение порнографией как безобидное проявление мужской нормальности и никогда не подвергать его сомнению.

– Мужчины обмениваются информацией, которая формирует их взгляд на то, что считать сексуальным, – сказала я. – Но где в этом реальный вы?

– Никогда об этом не задумывался! И как мне себя найти?

– А что, если вам подумать об иных источниках эротизма, нежели онлайн-порно?

– Например?

– Эротическая литература, эротическая поэзия, тантра, ваше собственное воображение.

– Может быть, мне удастся сагитировать на это Эми, – заметил он. – Это было бы больше похоже на занятия любовью…

Ну вот, мы завершили полный круг. Вот чего хотел Кейси: иметь с Эми сексуальные отношения, которые включали бы те действия, которые он считал эротическими. Отлично! В эротизме нет ничего плохого. Проблема была в том, что он разделял любовь и эротизм.

Я не представляла, куда заведут Кейси исследования. У меня пока не сложился для него никакой конкретный план. Я просто верила, что для Кейси и Эми должен найтись способ быть эротичными вместе  – нечто такое, что он мог интегрировать в свою индивидуальность, в идеалы, в свою любовь к Эми.

Пока я ничего не могла сказать об Эми, поскольку в моем распоряжении была только точка зрения Кейси, но она явно его подавляла. Он не ощущал эмоциональной безопасности, чтобы исследовать себя в ее присутствии.

Тот факт, что порно успешно возбуждало его и давало временное удовлетворение, лишь запутывал вопрос о том, что он хочет. Я надеялась, что мы сможем разорвать этот порочный круг и выстроить мостик между отдельными частями его индивидуальности.

У меня были собственные представления о том, что входит в понятие «эротичный секс», и мне следовало быть осторожной и вдумчивой, чтобы не навязывать их Кейси. Мне нравилась идея о том, чтобы радоваться самому акту, радоваться телам друг друга. Мне ненавистна была распространенная в порно тема, когда пенис и сперма превращались в оружие разрушения, – ведь, в конце-то концов, их функцией является создание жизни.

Я обычно определяю «эротичное» как плотское, животное, физическое или основанное на наслаждении переживание. Это всепроникающая земная, стихийная чувственность. Она не отделена от любви, как думал Кейси, но действительно не имеет отношения к возвышенной «эфирной» концепции любви, к которой, по мнению Кейси, питала привязанность Эми.

Думая об эротической природе человека, важно помнить о влиянии культурного контекста . Просто оглядываться на современные нравы и делать обобщения – это слишком примитивный подход. Изучая исторические и кросс-культурные тенденции в сексуальном выражении, я обнаружила широчайший их спектр.

Когда-то мне казалось, что силовые игры – это универсальный возбудитель, пока я не открыла для себя альтернативные традиции, включая даосизм, тантру и европейскую культуру до наступления эпохи ведущих религий. Эти традиции были сексуально конструктивны как для мужчин, так и для женщин (впоследствии в каждой из этих культур положение изменилось). Но важно отметить, что в человеческой истории существовал значительный период, когда людям, похоже, не были нужны темы доминирования, чтобы возбуждаться.

В Древнем Китае в период популярности даосского мировоззрения свидетельства садо-мазохистского поведения почти отсутствовали, и мужскую и женскую сексуальную анатомию не описывали уничижительно, как сейчас. Вместо слов «член» и «влагалище» китайцы использовали такие поэтические термины, как «нефритовый стебель» и «нефритовая ваза». Женщины считались в высшей степени сексуальными существами, а их оргазмы – дарующими здоровье и жизненную силу обоим полам, так что мужчин часто специально учили удовлетворять женщин.