Мужчины не боятся темноты

— Ну представьте, Рудольф, — сказал Беня, — человека, имеющего некоторые преимущества над другими. Больше возможностей. Ну, например, сына богача. Вы ведь не удивитесь, если такой человек проявит эгоизм, безразличие к страданиям других людей, и так далее. В комиксах же истории в основном о том, как такие люди вдруг начинают помогать незнакомцам, рискуя при этом жизнью. И еще, конечно, воюют с супер-злодеями. Согласитесь, мало правдоподобно. Правдоподобно было бы, если бы человек-паук добыл денег и потом постарался сделать так, чтобы его близкие ни в чем не нуждались. А далекие боялись, уважали, восторгались. В общем, все бы хотели быть Тони Старком. А Тони Старк, в свою очередь, уже давно бы стал президентом. Это неизбежное развитие событий. Вот в мифах это довольно правдоподобно. Герои древних греков и аватары индийцев нагромождают вокруг себя горы трупов по прихоти, капризу или когда в плохом настроении. Очень быстро становятся типичными тиранами, за редким исключением. Это не мешает им быть положительными персонажами, кстати.

— Сосредоточьтесь на совсем уж сверхъестественных существах, — сказал Моня и улыбнулся. — Вы же не забыли, что все началось с Пазузу.

— Собственно, тут становится очевидным то, о чем я хотел сказать, — продолжил Беня. — Мы столкнемся с существами, с деформированной психикой. Психопатами, проще говоря. Психопатами, которые не просто прячут нож в рукаве, а могут нанести существенный урон многим людям. И будут с наслаждением этим пользоваться. Это будет приобретенная особенность характера.

— Профессиональная деформация, — улыбнулся Моня. — И плюс еще немного других ископаемых персонажей из мифов. У них будет большая конкуренция, как я себе это представляю. Можно будет их стравить между собой, а самим тихонько постоять рядом и посмеяться.

— Вы не совсем себе представляете, насколько это не смешно, — возмутился Беня. — Вот вы все, наверно, знаете за Купидона? Пухленький такой мальчик с луком? Вот это ваши представления о богах и героях. Миша, скажите им!

— Оригинальный Аполлон в «Кносских табличках» бронзового века выглядит как львиноголовый летающий демон, до жути похожий на вашего Пазузу, повелевает крысами и волками, любит человеческое мясо, — устало сказал Михаил. — Серебряными стрелами насылает чуму, золотыми сжигает. Один из титулов — Убийца Городов. Другой — Пожиратель Влюблённых.

— Вот как видят богов древние! Некая абсолютно жестокая, необоримая сила, которую, однако, можно задобрить, — взволновано продолжил Беня. — Помните миф о Мидасе? Он был любимцем богов, а знаете, почему? Он их кормил. В буквальном смысле. Закатывал пирушки. Изначальные мифы от Индии до Америки именно так и описывают поклонение богам. Это жертвы и подношения, в том числе и лучшей еды. Примитивненько, но похоже на правду, — Беня вздохнул. — Если же вернуться к современности, то можно предположить несколько вещей. Нас ждет нашествие маньяков с неопределенными, непонятными силами и возможностями. Последствия будут, очевидно, аналогичными, — Беня устало взмахнул руками, призывая на помощь Михаила.

— Аналогично тому, как это описывают в мифах греки или шумеры, — тут же включился Цемель, — они захватят себе по куску земли, желательно густонаселенному. Подчинят себе город, например. Как в Шумере. Ну или производство. В древнем мире это были плодородные равнины и копи, как в Индии, сейчас даже не знаю, — Михаил пожал плечами, — нефтяные поля саудитов, например. И единственное, что может им противостоять, такие же чудовища. В общем, это будет некий неофеодализм.

— Скорее архаичная теократия, — хмыкнул Моня.

— Прекрасно, пусть так, — сказал Рудольф, — но я не поверю, что в современном мире мы не найдем способов, чтобы их убить.

— Вот! Тут-то мы и подбираемся к главному! Если верить древним текстам, их нельзя убить. Все древние авторы на половине земного шара сходятся на том, что боги бессмертны!

— Только половине земного шара? — тут же уцепился Рудольф.

— На другой половине в то время не умели писать, — отмахнулся Беня.

— Хотите, я вам прочитаю угаритский эпос, где рассказывается об убийстве бога? — вмешался Миша.

— Нет, — замахал рукой Моня, — я прочитаю его сам. Потом.

— Вы, верно, подозреваете, что он труден для восприятия, — Михаил хохотнул. — Так я его перескажу, как вы выражаетесь, вкратце. В двух словах, речь идет о борьбе богов. Один, небезызвестный вам Ваал, погибает от рук, вернее пасти, некоего Мота. Мот съедает Ваала. Как козленка его положил в пасть к себе, и больше нет Ваала, — Миша развел руками. — Так заявляет сам Мот в мифе. После чего Мота убивает жена Ваала. Или сестра, не совсем понятно.

— Ну вот же! — победоносно поднял палец Рудольф.

— Дослушайте, — отмахнулся Миша — там все довольно подробно, она закалывает его мечем в шею, рубит на куски, сушит, сжигает и засеивает им поле.

— Дайте догадаюсь, — хохотнул Моня. — Помогло, но только на год.

— Ну да, да, земледельцы, объяснение смены времен года, — закивал Беня, — или более поздние наслоения. А что насчет железа?

— А что насчет железа? — удивился Моня.