Мужчины не боятся темноты

— Хорошо, ладно, хватит кричать, я посижу молча, — замахал руками Цемель, и замолчал. Его хватило минуты на две.

— А ви знаете, как они удачно устроили с нашими родными? Они сказали, что мы разбились на вертолете. Моя мама, конечно, чуть не умерла, и сильно просила меня видеть, но им удалось её остановить на подступах к госпиталю. Наверно, подняли резервистов, — Цемель с шумом попытался сплюнуть слюну. Хотя, может, это был смех.

— Хватит делать такое лицо, Рудольф, это я должен лежать с таким лицом, а вы должны меня уговаривать, чтобы я не обижался. Поимейте совесть, это же мне досталось больше всех! Я как всегда самый пострадавший. Хорошо, кое что я немного пропустил и не все помню, но представьте себе мое удивление, когда я открываю глаза, а у меня нет одной ноги и сломана челюсть. А тут еще этот здоровенны гой бьет вас автоматом по голове. — Цемель замолчал, и молчал на этот раз довольно долго. А потом сердито завизжал электромоторчиками своего кресла и начал ездить взад-вперед по палате.

— А вообще, эти поцы, как всегда, перемудрили со своей секретностью! Если бы они сказали все сразу, многое можно бы было избежать. Беня остался бы жив, я бы не свешивал ноги где попало, вы бы не стали смотреть куда не надо… Они, кстати, поймали то, что было раньше Беней, — Цемель выжидающе посмотрел на Рудольфа. Рудольф молча смотрел в потолок.

— Там много интересного, вы даже не представляете! Вы знали, что клетки рака бессмертны? Так вот, эта дрянь в нем похожа на рак кости. Оно жрет все вокруг, оставляя только кое-что необходимое. Ну или только необходимое для себя. У него уже нет почек и сердца, вы можете поверить? А еще он сильно изменился. Удручающе сильно. Так эти цуцики думают, что это отгадка, а я им говорю нет! Вы все идиоты, слушайте меня, я скажу вам правду, это же… — Цемель осекся. Потом подъехал к Рудольфу и положил руку ему на плечо. — Я в общем тут не за этим. Я приехал сказать, что Моня вас выпускает сегодня. Вам оформили больничный на полгода, хороший больничный, боже мой, если бы я знал, что тут такие условия, уже бы давно тут работал! Ну и, конечно, болел по два раза в год. А вы знаете, какой я больной?! Так я опять не туда. Я хотел сказать, чтобы вы отдохнули. Нам, мне и Моне, будет нужна ваша помощь, вы же видите, с кем приходится работать… И обязательно пейте все таблетки, что даст вам врач, это важно. Я постараюсь зайти к вам, когда немного поправлюсь и если меня не убьет мама. До новых встреч, Рудольф.

С этими словами Михаил, величественно поскрипывая колесами коляски, удалился из палаты. Правда, не с первой попытки вписавшись в дверь.

Рудольф лежал не шевелясь. Он почти не замечал времени, поэтому не мог сказать, сколько прошло до появления Мони. Тот ворвался в палату, излучая оптимизм и уверенность. Один из его бессменных телохранителей тихо стоял у входа в палату, пока Меир буквально расталкивал Рудольфа. И, хотя Нойманн упорно отделывался односложными предложениями, он был вынужден переодеться, поесть, собраться и погрузиться в машину Меира. Сам Рудольф чувствовал себя нормально. Просто ему хотелось покоя. Вплоть до того, что не хотелось шевелиться в принципе. Правда, таблетки, выданные ему доктором, помогали. Рудольф с удивлением отметил, что к нему возвращаются эмоции. То есть раньше он и не понимал, насколько пуст внутри. Рудольф немного ожил и даже сосредоточиться на словах Меира.

Они ехали в его машине. Меир в коляске, пристегнутой к полу машины, спиной вперед, а Рудольф на удобном диванчике. Рудольф не обратил внимание на марку машины, но это, несомненно, был крупный внедорожник, в лучших традициях спецслужб, сильно тонированный и черный. Меир добивался от Рудольфа по-военному четких ответов на его пожелания, высказанные приказным тоном. Да, бассейн и прогулки. Обязательно провести время с женой. Конечно, родственники, пляж, кино. Вот этот ваш новый револьвер, с длинными стальными стрелками вместо пуль, положите в легко доступном месте. Это световые гранаты, держите под рукой. Ешьте больше сладкого. Будьте спокойны, мы с вами в любом случае свяжемся, предложение в силе. Ваше состояние временно, как правило, проходит в течение нескольких месяцев, практически без последствий, к тому же современная фармацевтика творит чудеса.

Между домами, мелькающими за окнами машины, залегли длинные тени. Как это обычно бывает в пустыне, вечер наступил резко, как будто кто-то притушил свет. Моня заметил, что Рудольф настороженно всматривается в тени, и сказал:

— Насчет одной нашей знакомой можете не волноваться еще год. Тут я, так сказать, опираюсь на экспериментально подтвержденные данные. Не уверен, что она мертва, но исходя из предыдущих контактов, новых проявлений не будет минимум год. Хотя, конечно, могут быть поправки, например, до инцидента в моем доме мы считали, что она не способна вести успешный поиск людей. С этим надо разобраться по возможности быстрее.