Мужчины не ее жизни

— Эй, Харри, — крикнул Янсен. — Вот, значит, как ты собираешься жить на пенсии — гулять с подружками по местам своей прежней работы?

— Она не моя подружка, Нико, — крикнул Харри. — Она мой свидетель!

— Елки-палки — так ты ее нашел?! — прокричал Нико. — И что ты собираешься с ней делать?

— Может, женюсь, — ответил Харри.

Переводя Рут через Дамрак[51], Харри взял ее за пальцы, а когда они пересекали по мосту Сингел[52], Рут снова просунула свою руку ему под локоть. Они были неподалеку от Бергстрат, когда она набралась мужества сказать ему.

— Одну вы пропустили, — сказала Рут Харри. — Я разговаривала с еще одной женщиной. Я хочу сказать — в том районе.

— Да, я знаю — на Слаперстег, — сказал Харри. — Она была ямайкой. Но она попала в неприятную историю и вернулась домой.

— Вот как, — сказала Рут.

На Бергстрат в окне комнаты Рои шторы были задернуты; хотя утро еще только началось, Аннеке Сметс уже работала с клиентом. Харри и Рут ждали на улице.

— Как вы порезали палец? — спросил ее Харри. — Стеклом?

Рут начала было рассказывать ему старую историю, но оборвала себя на полуслове.

— Но ведь шрам такой маленький! Как вы его разглядели?

Он объяснил, что на отпечатке шрам четко виден, а кроме тюбика с поляроидным покрытием она прикоснулась к одной из туфель Рои, а еще к дверной ручке, а еще — к бутылке в спортзале.

— Вот как, — сказала Рут и продолжила рассказ о том, как она порезалась. — Это случилось летом, когда мне было четыре года.

Она выставила указательный палец правой руки с крохотным шрамом. Чтобы разглядеть его, ему пришлось крепко взять ее пальцы своими — Рут трясло.

У Харри Хукстры были маленькие квадратные пальцы — и никаких колец. На тыльной стороне его гладких, сильных рук почти не было волос.

— Вы не собираетесь арестовывать меня? — снова спросила Рут.

— Конечно нет! — сказал ей Харри. — Я просто хотел поблагодарить вас. Вы оказались хорошим свидетелем.

— Я могла бы спасти ее, если бы сделала что-нибудь, — сказала Рут. — Но я боялась пошевелиться. Я могла бы броситься прочь или попытаться ударить его — может быть, торшером. Но я ничего не сделала. Я боялась пошевелиться — я не могла пошевелиться, — повторила она.

— Вам повезло, что вы не пошевелились, — сказал ей Харри. — Он бы убил вас обеих, по крайней мере попытался бы. Он был убийца — убил восемь проституток. И не всех так легко, как Рои. А если бы он убил вас, то у него не было бы свидетеля.

— Не знаю, — сказала Рут.

— Я знаю, — сказал ей Харри. — Вы правильно поступили. Вы остались живы. Вы были свидетелем. И потом, он почти слышал вас — он сказал, что было мгновение, когда он услышал что-то. Наверно, вы пошевелились.

У Рут мурашки побежали по коже, когда она вспомнила, как человекокроту показалось, что он услышал ее, — он таки ее услышал!

— Вы говорили с ним? — тихо спросила Рут.

— Незадолго до его смерти, — сказал Харри. — Поверьте мне — хорошо, что вы испугались.

Дверь в комнату Рои открылась, и оттуда, украдкой бросив на них взгляд, стыдливо вышел человек. Аннеке Сметс потребовалось несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Харри и Рут дождались, когда она займет свое место в дверях.

— Моя свидетельница чувствует себя виноватой, — объяснил Аннеке по-нидерландски Харри. — Она думает, что могла бы спасти Рои, если бы не боялась выйти из стенного шкафа.

— Единственное, чем твоя свидетельница могла бы спасти Рои, — это стать ее клиенткой, — ответила Аннеке тоже по-нидерландски. — Я хочу сказать, она должна была стать клиенткой вместо того, кого выбрала Рои.

— Я тебя понимаю, — сказал Харри, но переводить это для Рут не счел нужным.

— А я думала, ты уже на пенсии, Харри, — сказала Аннеке. — Чего это ты еще работаешь?

— Я не работаю, — сказал Харри Аннеке.

Рут могла только догадываться, о чем они говорят.

На пути назад в отель Рут заметила:

— Она здорово растолстела, эта девушка.

— Еда лучше героина, — ответил Харри.

— А вы знали Рои?

— Рои была моим другом, — сказал ей Харри. — Мы как-то даже собирались вместе съездить в Париж, но этого так и не случилось.

— Вы с ней спали когда-нибудь? — отважилась спросить Рут.

— Нет. Но хотел! — признался Харри.

Они снова пересекли Вармусстрат и вернулись в квартал красных фонарей, пройдя мимо старой церкви. Всего несколькими днями ранее тут грелись на солнышке южноамериканские проститутки, но теперь в открытых дверях стояла только одна женщина. Погода была прохладная, и женщина накинула себе на плечи длинную шаль, но все равно было видно, что на ней нет ничего, кроме бюстгальтера и трусиков. Проститутка была колумбийкой, и говорила она на творчески переработанном английском языке, ставшем главным языком де Валлена.

— Святая матерь, Харри! Ты будешь арестовать эта женщина? — выкрикнула колумбийка.

— Мы просто вышли прогуляться, — сказал Харри.

— Ты мне говорить, что ты на пенсия! — в спину им сказала проститутка.

— Я и есть на пенсии! — откликнулся Харри.

Рут отпустила его руку.

— Вы вышли на пенсию, — сказала Рут голосом, которым она пользовалась на чтениях.

— Да, — сказал бывший полицейский. — После сорока лет работы…