Мужчины не ее жизни

Проститутка села на свою кровать — ей и смотреть было не нужно: она попала точно в центр полотенца. Она перекрестила ноги в щиколотках, опираясь на высокие каблучки, и подалась вперед, положив ладони на бедра; это была точно выверенная поза, в которой ее дерзкие, хорошей формы груди подались вперед, подчеркивая выемку; Рут открылось зрелище ее маленьких лиловатого цвета сосков через бордовую сеточку полубюстгальтера. Ее трусики-бикини V-образной формы были преувеличенно высокими — они удлиняли пах и оставляли на виду растяжки — следы беременности — ее заметного живота; она явно рожала — как минимум один раз.

Рыжеволосая указала на просевшее легкое кресло, предлагая Рут сесть. Кресло оказалось таким мягким, что колени Рут, когда она наклонилась, уперлись ей в грудь; ей пришлось обеими руками ухватиться за подлокотники, чтобы не возникало впечатления, будто она сидит, вальяжно развалившись.

— Это кресло больше подходит для минета, — сказала ей проститутка. — Меня зовут Долорес, — добавила рыжеволосая, — но друзья зовут меня Рои.

— Рои? — повторила Рут, стараясь не думать о количестве минетов, совершенных в этом кресле, обитом потрескавшейся кожей.

— Это значит «Красная», — сказала Рои.

— Понятно, — сказала Рут, подаваясь вперед в минеточном кресле. — Понимаете, я пишу историю, — начала Рут, но проститутка быстро встала со своей кровати.

— Вы не сказали, что вы журналистка, — сказала Рои Долорес — Я не разговариваю с журналистами.

— Я не журналистка! — воскликнула Рут. (Бог ты мой, как жалит это обвинение!) — Я романистка. Я пишу книги, ну, это все выдуманное. Мне только нужно быть уверенной, что детали точны.

— Какие детали? — спросила Рои.

Она не пожелала садиться на кровать и теперь мерила шагами комнату. Ее движения позволили писательнице увидеть некоторые дополнительные стороны тщательно продуманного рабочего места проститутки. На внутренней стене была смонтирована небольшая раковина; рядом с ней расположилось биде. (В зеркалах, конечно, отражалось еще несколько биде.) На столике между биде и кроватью лежала упаковка салфеток и рулон бумажных полотенец. На белом эмалированном подносе, наводившем на мысли о больнице, лежали знакомые и незнакомые смазки и гели, а еще пугающего размера фаллоимитатор. Такой же больничной белизны, как поднос, была и корзинка для мусора с крышкой, распахивавшейся при нажатии педали. Через приоткрытую дверь Рут видела полутемный туалет, унитаз с деревянным сиденьем и сливной бачок с болтающейся цепочкой наверху. На столике у торшера с алым цветного стекла колпаком и неподалеку от минетного кресла стояли чистая пустая пепельница и плетеная корзиночка, полная презервативов.

Все это, включая и неглубокий стенной шкаф, и были необходимые для Рут детали. Несколько платьев и ночных рубашек, кожаный топ не умещались перпендикулярно стене, а висели диагонально на своих вешалках, словно проститутки, пытающиеся подать себя в лучшем виде.

Платья и халаты, не говоря уже о кожаном топе, выглядели слишком молодежно для женщины возраста Рои. Но что могла Рут знать о платьях и ночных рубашках? Платья она почти не надевала, а спать предпочитала в трусиках и просторной футболке. (Что же касается кожаных топов, то ей и в голову не приходило надеть что-нибудь подобное.)

Рут начала свою историю.

— Вот, скажем, к вам пришли мужчина и женщина и предложили заплатить вам за то, чтобы вы позволили им понаблюдать за вами с вашим клиентом? Вы бы пошли на это? Делали ли вы когда-нибудь подобное?

— Так вот что вам надо, — сказала Рои. — Почему же вы сразу не сказали? Конечно, я могу это сделать… и делала уже. Почему же вы не привели своего любовника?

— Нет-нет, у меня здесь нет любовника, — ответила Рут. — И я сама не хочу подсматривать за вами с клиентом — это я могу себе представить. Я просто хочу знать, как бы вы это устроили и насколько это обычно или необычно. Я хочу сказать, как часто к вам обращаются пары? Мне думается, что мужчины, а не пары обращаются к вам с такой просьбой чаще. А женщины, одни… ну, они реже.

— Все так, — ответила Рои. — В основном это мужчины, одни. Иногда пары, может, раз или два в год.

— А женщины, одни?

— Я могу это устроить, если вы этого хотите, — сказала Рои. — Я это делаю время от времени, хотя и не часто. Большинство мужчин не возражают, если на них смотрит другая женщина. А женщины, которые смотрят, вот они-то как раз и не хотят, чтобы их видели.

В комнате было так тепло и душно, что Рут хотелось снять свою кожаную куртку. Но в такой компании для нее было бы слишком смело остаться в черной шелковой футболке. Поэтому она расстегнула куртку, но не сняла ее.

Рои подошла к стенному шкафу. Вместо двери у шкафа было ситцевая занавесочка (с рисунком в виде опавших осенних листьев, в основном красных) на деревянном штыре. Рои задернула занавеску, скрыв от глаз все содержимое шкафа, кроме туфель, которые она повернула так, чтобы они стояли носками наружу. Там было пять-шесть пар туфель на высоких каблуках.