Мужчины не ее жизни

На де Валлетес, или де Валлен, как называют эту улицу амстердамцы, народу было гораздо больше, чем ожидала Рут. Тут толкались наркоманы и пьяная молодежь, но кишели эти тесные улочки другими людьми — молодыми парами, большинство из которых составляли туристы (некоторые — посетители живых секс-шоу). Ей встретились даже несколько туристических групп. Будь сейчас немного пораньше, Рут чувствовала бы себя в безопасности и без спутников: в основном здесь были выставлены напоказ неугомонное убожество и люди вроде нее, пришедшие поглазеть на это убожество. Что же касается мужчин, занятых выбором проститутки — делом обычно долгим, то их вороватые поиски выглядели подозрительно в самом сердце безбоязненного секс-туризма.

Рут решила, что придуманная ею писательница и ее молодой человек не найдут времени и места, удобного для того, чтобы подойти к проститутке, хотя из ограниченного пространства комнаты Рои было очевидно, что, как только вы оказывались в обиталище проститутки, внешний мир быстро исчезал. Может быть, парочке героев Рут лучше появиться в квартале в предрассветные часы, когда все, исключая серьезных наркоманов (и сексоманов), отправились спать, или же ранним вечером или днем.

В квартале красных фонарей с предыдущего визита Рут в Амстердам произошли изменения: теперь здесь появилось довольно много цветных проституток. На одной из улиц почти все женщины были азиатками, возможно тайками — поблизости расположилось немалое число тайских массажных салонов. Они и в самом деле были тайками — так сказал ей Маартен. Еще он сказал ей, что некоторые из этих женщин прежде были мужчинами — предположительно они изменили пол в Камбодже, где им сделали операцию.

На Моленстег и в районе старой церкви на Аудекерксплейн все девушки были коричневые — доминиканки и колумбийки, сказал ей Маартен. Суринамки, приехавшие в Амстердам в конце шестидесятых, теперь все исчезли.

А на Блудстрат были девушки, похожие на мужчин, — высокие, с кадыками и большими руками. Маартен сказал ей, что большинство из них и правда мужчины — трансвеститы из Эквадора, и, по слухам, они колотят своих клиентов.

Были тут — на Синт-Анненстрат и Доллебсгейненстег, и на улицах, где Рут не хотела бы появляться с Маартеном и Сильвией, — конечно, и белые женщины. Тромпеттерсстег была слишком узкой не только для улицы — и коридор такой ширины показался бы узковат. Воздух здесь был застоялый, и постоянно происходила война запахов мочи и парфюмерии, так сильно перемешанных, что в результате возникало нечто вроде запаха гниловатого мяса. Еще тут чувствовался суховатый запах паленого — от сушилок для волос, которыми пользовались шлюхи, — и эта вонь казалась здесь неуместной, потому что в проулке и в сухие вечера было влажно. Воздух тут висел почти неподвижно, а потому даже не мог высушить лужи на грязной мостовой.

На стенах, грязных и влажных, были отметины от спин, грудей и плеч прохожих, потому что людям приходилось прижиматься к стенам, чтобы пропустить друг друга. Проститутки в их окнах или открытых дверях были так близко, что их запах можно было почуять, к ним можно было прикоснуться, и смотреть больше было некуда, кроме как в лицо следующей, а потом — еще одной. Или в лица выбирающих товар мужчин; а это были худшие из всех лиц — они опасливо поглядывали на руки проституток, мелькающие в проулке, прикасающиеся к идущим мимо снова и снова. Тромпеттерсстег была рынком, на котором предложение превышает спрос, и контакт поневоле был слишком тесен для обычной витринной торговли.

Рут поняла что на де Валлен не нужно платить проститутке, чтобы увидеть сексуальный акт, — мотивация на сей счет должна была исходить от самого этого молодого человека и/ или от главной героини, зрелой женщины-писателя. Нужно, чтобы в их отношениях было (или, напротив, отсутствовало) что-то такое. В конечном счете, в Эротическом шоу-центре можно было снять видеокабину. Реклама гласила: «НАИПРЕВОСХОДНЕЙШЕЕ». А на Живом порно-шоу обещали «ОРГАЗМИЧЕСКИ ЖИВОЙ» секс. А в другом месте приглашали: «ЖИВОЙ СЕКС НА СЦЕНЕ». Тут не требовалось предпринимать никаких усилий, чтобы стать вуайеристом.

Роман всегда сложнее, чем кажется поначалу. Что ж, роман и должен быть сложнее, чем он кажется вначале. Хоть немного утешило Рут то, что «Садомазо со скидками» в витрине секс-шопа осталось на прежнем месте. К потолку в магазине по-прежнему была подвешена похожая на яичницу вагина, хотя резинка, на которой она висела, теперь была черной, а не красной. И никто не купил шутливый фаллоимитатор с подвешенным к нему на кожаном ремешке колокольчиком. На витрине, как и прежде, лежали хлысты, предлагался тот же набор разноразмерных грушевидных клизм. Прошедшие годы никак не изменили даже резиновый кулак — он оставался таким же вызывающим и никому не нужным, как и в прошлый раз, подумала Рут… то есть ей хотелось так думать.