Мужчины не ее жизни

Если нужно было общаться с прессой, то во Втором участке выбор тоже всегда падал на сержанта Хукстру. Поскольку самооговоры среди подозреваемых не были редкостью, Харри, разговаривая с прессой, быстро научился не вдаваться в подробности преступления, напротив, он нередко даже предоставлял журналистам ложные подробности, что позволяло быстро выявлять всяких психов. В случае с «Красной» Долорес он смог спровоцировать пару ложных признаний, сказав журналистам, что Рои была удушена после «отчаянной борьбы».

Два ложных признания сделали люди, которые утверждали, что удушили Рои пальцами. Один из них убедил жену расцарапать ему лицо и тыльные стороны ладоней; другой упросил подружку ударить его несколько раз по голеням. В обоих случаях вид у них был такой, будто они участвовали в «отчаянной борьбе».

Что же касается реального метода поиска того, кто убил Рои, то детективы не теряли времени за своими компьютерами; они передали необходимую информацию в отделение Интерпола в Висбадене в Германии, после чего выяснилось, что похожее убийство проститутки произошло пятью годами ранее в Цюрихе.

Единственное, что удалось Рои, это сбить с него одну из туфель. Проститутка в районе Лангштрассе в Цюрихе оказала чуть больше сопротивления; видимо, во время короткой борьбы она сломала ноготь. Под сломанным ногтем проститутки обнаружились волокна ткани, предположительно с костюма убийцы; ткань была дорогая, но что это давало сыщикам?

Самая убедительная связь между убийством в Цюрихе и убийством Рои в Амстердаме состояла в том, что в обоих случаях присутствовал торшер с колпаком и лампой, вывинченной, но оставшейся неповрежденной. Цюрихской полиции не было известно, что жертву фотографировали. У цюрихского убийства не было свидетеля, и никто не переправил в цюрихскую полицию тюбик с поляроидным покрытием, на котором остался идеальный отпечаток большого пальца правой руки убийцы.

Однако ни один из отпечатков, найденных в комнате проститутки на Лангштрассе в Цюрихе, не совпадал с амстердамским отпечатком большого пальца, не нашлось такого отпечатка и в картотеке Интерпола в Висбадене. Вторым отпечатком на тюбике был четкий маленький отпечаток указательного пальца правой руки. Это указывало, что предполагаемый свидетель подобрал(а) тюбик большим и указательным пальцами. (Свидетель, как все решили, видимо, был женщиной, поскольку отпечаток указательного пальца был гораздо меньше, чем отпечаток большого пальца вероятного убийцы.)

Еще один маленький, но четкий отпечаток указательного пальца правой руки свидетеля был обнаружен на стоящих носками вперед туфлях в стенном шкафу Рои. Тот же самый указательный палец прикоснулся к внутренней ручке на дверях комнаты Рои — свидетель, после того как ушел убийца, явно сам открыл дверь. Кем бы она ни была, не оставалось сомнений, что она правша и у нее на указательном пальце правой руки точно по центру подушечки проходит тонкий нитевидный шрам.

Но в картотеке Интерпола не обнаружилось и указательного пальца предполагаемого свидетеля, хотя Харри и не ожидал, что таковой там найдется. Он не сомневался, что его свидетельница не имеет отношения к криминальному миру. А неделю спустя после опросов проституток он уверился и в том, что она — не проститутка. Она, черт ее побери, может быть, была секс-туристкой!

В течение короткого промежутка времени (на протяжении менее недели) все проститутки на Бергстрат видели предполагаемого свидетеля не менее пяти-шести раз! А Аннеке Сметс даже говорила с ней. Эта таинственная женщина спрашивала как-то вечером Рои, и Аннеке — в своем кожаном топе, помахивая фаллоимитатором, — сообщила туристке о предполагаемой причине, по которой Рои не работает по вечерам. Рои остается с дочерью, сказала Аннеке.

Таинственную женщину видели и проститутки на Корсьеспортстег. Одна из шлюх помоложе сказала Харри, что его свидетельница — лесбиянка, но другие проститутки не согласились с этим; они подозрительно отнеслись к этой женщине, потому что не могли понять, что ей надо.

Сексуально озабоченных мужчин, которые подолгу шляются мимо окон и заглядывают в них, но никогда ни на что не решаются, называют hengsten («жеребцы»); так вот проститутки, которые видели Рут Коул, проходившую мимо их окон, называли ее про себя «женский hengst». Конечно, жеребцов женского рода не бывает, поэтому-то проститутки и настораживались при виде таинственной женщины.

Одна из этих проституток сказала Харри: «Она была похожа на журналистку». (Журналисты у проституток вызывали неприязнь.)

Иностранная журналистка? Сержант Хукстра отверг эту возможность. Большинству иностранных журналистов, которые приезжают в Амстердам, имея профессиональный интерес к проституции, рекомендовалось говорить с ним.

Из разговоров с проститутками в де Валлене Харри выяснил, что таинственная женщина не всегда приходила одна. Она появлялась с молодым человеком, может быть, университетским студентом. Если свидетельнице, которую искал Харри, было за тридцать и говорила она только по-английски, то парнишка определенно был нидерландцем.