Мужчины не ее жизни

Мужчина должен быть уверенным в себе, думала Рут; в конечном счете ведь все мужчины родились для того, чтобы быть агрессивными. Но в то же время из-за своей тяги к самоуверенным, агрессивным мужчинам она нередко оказывалась вовлеченной в довольно сомнительные отношения. Она никогда бы не отнеслась снисходительно к физической агрессии, и до сего времени насилие обходило ее, но не некоторых из ее подружек. Рут считала, что ее подруги, по крайней мере отчасти, сами в этом виноваты. Хотя Рут и не доверяла собственному чутью относительно мужчин и относилась к ним скептически, она, как это ни удивительно, была убеждена, что при первом же свидании может обнаружить в мужчине склонность к насилию.

В запутанном мире секса это было одним из немногих качеств, которыми Рут гордилась в себе, хотя Ханна Грант, которая была лучшей подругой Рут, не уставала повторять, что ей всего лишь везло. («Тебе просто никогда еще не попадался нужный тип, то есть, я хотела сказать, ненужный, — говорила ей Ханна. — У тебя еще не было такого рода свидания».)

«Мужчина должен уважать мою независимость», — думала Рут. Она никогда не скрывала своего скептического отношения к супружеству, а тем паче к материнству. И тем не менее мужчины, которые признавали ее так называемую независимость, нередко демонстрировали самую неприемлемую форму безответственности. С неверностью Рут никогда бы не примирилась, она требовала преданности даже от совсем недавнего любовника. Может быть, она просто была старомодной?

Ханна нередко подсмеивалась над Рут за ее, по определению Ханны, «противоречивое поведение». За свои тридцать шесть лет Рут ни разу не жила с мужчиной, но в то же время от каждого текущего любовника она требовала верности, не живя с ним. «Я не вижу здесь ничего "противоречивого"», — говорила Рут Ханне, но та считала себя куда более сведущей в отношениях между мужчинами и женщинами. (Рут полагала, что самомнение Ханны основано лишь на количественном факторе, по которому та явно превосходила Рут.)

По стандартам Рут (да даже по куда более либеральным сексуальным стандартам, чем у Рут), Ханна Грант была неразборчива в связях. Когда Рут собиралась начать чтение отрывков из своего нового романа в «Уай» на Девяносто второй улице, а Ханна, как и Эдди, опаздывала, Рут рассчитывала, что та встретит ее в комнате отдыха до начала чтений, но теперь опасалась, что она появится слишком поздно и ее не впустят, хотя место для нее было зарезервировано. Это было вполне в духе Ханны. Наверно, встретила какого-нибудь парня и зацепилась языком. (Ханна вполне могла зацепиться и не языком.)

Вернувшись взглядом к маленькому черно-белому экрану, Рут попыталась сосредоточиться на том, что говорит Эдди О'Хара. Ее не раз представляли публике, но никогда этого не делал бывший любовник ее матери; однако в самой его речи не было ничего исключительного.

«Десять лет назад», — начал Эдди, и Рут опустила голову на грудь; теперь, когда молодой рабочий сцены предложил ей стул, она не отказалась: если Эдди начал с самого начала, то Рут понимала — ей можно присесть.

«Действие опубликованного в 1980 году, когда ей было всего двадцать шесть, — нараспев говорил Эдди, — первого романа Рут Коул "Тот же самый родильный приют" происходит в небольшом поселке в Новой Англии, который известен тем, что там всегда встречали поддержку группы, ведущие альтернативный образ жизни. Там в свое время процветали социалистическое и лесбийское сообщества, но потом их представители куда-то рассеялись; преуспевал там когда-то колледж с сомнительными критериями приема студентов — он существовал только для того, чтобы предоставить студентам-четырехгодичникам отсрочку от призыва на Вьетнамскую войну. Когда война закончилась, колледж закрылся. И вот, в течение шестидесятых и начале семидесятых — до решения Верховного суда по делу Ро против Уэйда, легализовавшего в 1973 году аборты, — в поселке существовал и небольшой родильный приют. В те годы, когда эта процедура считалась незаконной, было известно — по крайней мере на местном уровне, — что врач приюта делает аборты».

Здесь Эдди сделал паузу. Свет в зале был приглушен, и Эдди не мог разглядеть ни одного лица. Он автоматически отпил из стакана Рут.

На самом деле Рут окончила Экзетер в тот самый год, когда было вынесено решение по делу Ро против Уэйда. В ее романе беременеют две экзетерские девушки, и их исключают из школы, не выясняя, кто же потенциальный отец, а оказывается, что у них один и тот же любовник. Двадцатишестилетняя писательница как-то пошутила в интервью, что рабочее название «Того же самого родильного приюта» было «Тот же самый любовник».