Мужчины не ее жизни

«Господи боже мой, как я ненавижу покупать тебе этот бюстгальтер тридцать четвертого размера! — жаловалась Ханна. — Обе мои сиськи влезут в одну чашечку твоего бюстгальтера!»

Рут считала, что слишком стара, чтобы думать об операции по уменьшению груди. Но девчонкой она умоляла отца разрешить ей такую операцию. Ее беспокоил не столько размер, сколько вес ее грудей; Рут впадала в отчаяние оттого, что ее соски (и, соответственно, ареолы) были слишком низкими и слишком крупными. Ее отец не хотел об этом слышать; он говорил, что просто нелепо «калечить» ее «Богом данную прекрасную фигуру». (Тед Коул считал, что груди никогда не могут быть слишком большими.)

«Ах, папа, папа, папа!» — сердито думала Рут, видя, что одержимый рабочий сцены никак не может оторвать взгляд от ее груди.

Она чувствовала, что Эдди О'Хара перехваливает ее; он сказал что-то о ее широко известном утверждении, что она не пишет автобиографическую прозу. Но Эдди все еще никак не мог выбраться из первого романа Рут Коул. Это была самая длинная вступительная речь в мире! Когда наступит ее очередь, аудитория просто будет спать.

Ханна Грант говорила Рут, что той пора прекратить врать, будто она не пишет автобиографическую прозу.

— Господи Иисусе, разве я — не часть твоей автобиографии? — спрашивала у нее Ханна. — Ты ведь всегда пишешь обо мне!

— Я могу заимствовать кое-что из твоего опыта, Ханна, — отвечала Рут. — Ведь в конечном счете твой опыт значительно богаче моего. Но поверь мне, я не пишу «о тебе». Я выдумываю моих персонажей и их истории.

— Ты снова и снова выдумываешь меня, — возражала Ханна. — Может, это я в твоей интерпретации, но это я — всегда я. Ты более автобиографична, чем ты думаешь, детка.

(Рут не выносила, когда Ханна называла ее «детка».)

Ханна была журналисткой. Она исходила из того, что все романы в основном автобиографичны. Рут была романисткой; она смотрела на свои книги и видела, что в них выдумано. Ханна смотрела на них и видела, что в них настоящее. Прежде всего она видела себя саму в разных вариациях. (Истина, конечно, лежала где-то посредине.)

В романах Рут обычно был женский персонаж со склонностью к авантюризму — «образ Ханны», как называла его Ханна.

Рут восхищалась смелостью Ханны и приходила от нее в ужас. Ханна же, со своей стороны, и относилась к Рут с почтением, и постоянно критиковала ее. Ханна уважала успехи Рут, но в то же время сводила романы Рут к некой форме документалистики. Для Рут же были чрезвычайно важны интерпретации, которые давала ее подруга «образу Рут» и «образу Ханны».

Во втором романе Рут — «Перед падением Сайгона» (1985) — так называемые «Рут» и «Ханна» делят общую комнату в Мидлбери во время Вьетнамской войны. «Ханна», воплощение храбрости, заключает сделку со своим любовником: она выйдет за него замуж и родит ребенка, и таким образом по окончании колледжа, когда перестанет действовать его студенческая отсрочка от призыва, он будет защищен от отправки на войну своим новым статусом — 3А: состоит в браке и имеет ребенка. Она заставляет его поклясться, что, если их брак будет неудачным, он с ней разведется на ее условиях. (Ребенок остается у нее, он платит ей алименты.) Но проблема состоит в том, что она никак не может забеременеть.

— Как ты можешь называть ее «Ханной»? — постоянно спрашивала Рут у Ханны. — Ведь ты училась в колледже, все время стараясь не забеременеть, но при этом беременея по десять раз на день!

На это Ханна отвечала, что «склонность к риску» — это исключительно ее черта.

В романе женщина, которая не может забеременеть («Ханна»), заключает новую сделку — на этот раз с соседкой по комнате («Рут»). «Ханна» убеждает «Рут» заняться сексом с любовником «Ханны» и забеременеть от него; сделка состоит в том, что соседка по комнате («Рут») должна выйти замуж за любовника «Ханны» и таким образом освободить его от отправки во Вьетнам. Когда война (или призыв) закончится, обязательная соседка по комнате, которая до этого жуткого происшествия была девственницей, должна развестись с любовником «Ханны», который тут же женится на «Ханне», и они вместе будут воспитывать ребенка ее товарки.

Как Ханна могла видеть в товарке-девственнице «образ Рут», если та на протяжении всей учебы в колледже так и оставалась девственницей — и уж точно никоим образом не беременела от любовника Ханны?! (И Ханна Грант была единственной из подружек Рут, знавшей, как и когда Рут потеряла-таки девственность, но это совсем другая история.) Но Ханна сказала, что «тревоги соседки по комнате в связи с возможной потерей девственности» — это типичные тревоги Рут.

В романе «Рут», естественно, презирает любовника своей товарки, и их единственный сексуальный контакт наносит ей психологическую травму; а любовник, напротив, влюбляется в соседку своей подружки и отказывается разводиться с ней, когда заканчивается Вьетнамская война.