Мужчины не плачут

Праздник все-таки! В Новый год человек не должен оставаться в одиночестве. Это как-то неправильно. В новогоднюю ночь люди должны веселиться, дарить друг другу подарки. Даже он сам в канун праздников становился добрее и сентиментальнее. В его команде все это знали. Каждый его сотрудник мог рассчитывать на подарок. С подарками Серебряный не мудрствовал, считая, что лучше хрустящих купюр в фирменном конверте ничего быть не может.

Этой зимой он был особенно щедр. Подчиненные, видимо, в порыве благодарности, тоже преподнесли ему подарок — чудовищную абстрактную картину с пафосным названием «Восхождение». Серебряный разглядывал это чудо абстракции и так, и этак, но так и не смог понять, кто и куда восходит. В хаотичных, разбросанных по холсту мазках при наличии определенной фантазии можно было увидеть что угодно. Возможно, «восхождение» там тоже присутствовало, просто он не обладал этой самой фантазией. Подчиненные наблюдали за его манипуляциями с картиной затаив дыхание.

— Спасибо, очень мило. — Он прижал «Восхождение» к груди, вежливо улыбнулся.

— Это сам Глеб Великогора, — с благоговением в голосе сказала главбух. — Его творческий эксперимент, так сказать…

— Что вы говорите?! Неужели, сам Глеб Великогора? — Серебряный понятия не имел, кто это такой и почему его имя нужно произносить вот так, с придыханием. Ему просто захотелось сделать коллегам приятное.

— Да, да! Это сам Великогора! — повторила главбух с придыханием. — Там, в уголочке, есть подпись.

Серебряный еще раз всмотрелся в нагромождение мазков. Действительно — в углу имелись какие-то каракули.

— Господа, я тронут, — сказал он вполне искренне.

На настороженных лицах дарителей появились робкие улыбки.

— Эта картина будет великолепно смотреться в вашем кабинете, — окончательно осмелела главбух.

Серебряный представил, что каждый раз, заходя в кабинет, станет натыкаться взглядом на «Восхождение»…

— Нет, — твердо сказал он.

Дарители во главе с главбухом тут же поникли.

— Нет, — повторил он уже мягче, — работа самого Глеба Великогоры не должна висеть в офисе. Я заберу ее домой.

По кабинету пронесся коллективный вздох облегчения. За вздохом последовали сначала робкие, потом весьма энергичные аплодисменты. Серебряному даже стало как-то неловко. Что они хлопают, точно он какая-то эстрадная знаменитость? Пять минут он терпел — ждал, когда иссякнет поток поздравлений и радостных возгласов, а потом вежливо, но решительно выставил впавших в эйфорию подчиненных за дверь.

— Да что же это такое?! — возопил Степан, тщетно пытаясь запихнуть «Восхождение» в лифт.

— Это сам Глеб Великогора, — очень серьезно ответил Серебряный. — Его творческий эксперимент.

— Да? — Степан прислонил «Восхождение» к стене, вытер выступившую на лбу испарину. — А кто такой этот экспериментатор?

— Понятия не имею, — шепотом сказал Серебряный и вдруг расхохотался.

Несколько секунд Степан наблюдал за развеселившимся шефом, а потом тоже рассмеялся.

«Восхождение» пришлось тащить по лестнице. В лифт этот монстр абстракционизма никак не помещался.

— Шеф, я вам буду нужен на Новый год? — спросил Степан, запихивая «Восхождение» в бусик.

Серебряный задумчиво посмотрел на своего водителя. Он еще точно не решил, где будет встречать праздник, но зато очень хорошо знал, что Степану хочется побыть со своей ненаглядной Аннушкой. Конечно, шофер примчится по первому же зову… Теперь, когда Аннушку прооперировали, и весьма удачно, Степан ради Серебряного был готов на что угодно.

— Ты мне не понадобишься. Можешь отдыхать спокойно.

— То есть я и выпить могу? — Степан расплылся в нерешительной улыбке.

— Можешь.

На мгновение Серебряному показалось, что его обычно сдержанный водитель полезет к нему с поцелуями. Но Степан взял себя в руки и ограничился лишь проникновенным «спасибо».

Серебряный сделал большой глоток коньяка, задумчиво посмотрел на прислоненное к стене «Восхождение». Удивительное дело, но картина с каждым взглядом нравилась ему все больше и больше. Надо бы на досуге поинтересоваться, кто же он такой, этот Глеб Великогора.

Коньяк подходил к концу. По ящику не показывали ничего интересного. Картину «самого Великогоры» он уже изучил в малейших подробностях и даже нашел некую систему в россыпи лиловых мазков…

Серебряный скучал. Ему редко бывало скучно в обществе себя, родимого, но, когда такое все-таки случалось, удержать растревоженный организм в четырех стенах он просто не мог. Организм рвался на волю, в пампасы.

Не стоило отпускать Степана. Теперь придется вызывать такси. Интересно, работает ли такси в новогоднюю ночь? Серебряный еще не решил, куда едет, но уже тянулся к телефону.

Решение пришло неожиданно, когда такси уже подруливало к гостиничному крыльцу. А может, оно и не было таким уж неожиданным? Может, оно медленно зрело в нем все эти дни? Ведь не просто так он узнал в отделе кадров адрес своей секретарши… своей бывшей секретарши. Мало того, он выучил этот адрес наизусть. Поэтому, когда таксист спросил, куда ехать, у него не возникло никаких затруднений с ответом.

И лишь на середине пути Серебряный вдруг сказал:

— Стоп!