Мужчины с уценёнки, или Женился сам – останови другого

– Господи, да что ж вы так за своих мужиков держитесь? Вокруг столько нормальных мужчин, которые бы с вас пылинки сдували и не бросили ни при каких обстоятельствах, – немного пофилософствовал Веркин знакомый, но тут же сдвинул брови на переносице. – Что случилось?

– Там, в спальне, покойник, – как бы между делом произнесла Верка и указала на спальню.

Мужчина с не самой приятной внешностью прошёл в спальню.

– И за что его порешили?

– Он меня изнасиловать хотел, – недолго думая, ответила я.

– Если боишься быть изнасилованной, какого хрена пустила к себе ночью нормального мужика с нормальными природными мужскими инстинктами? Да не просто пустила, а положила с собой на кровать. Мужик-то, я смотрю, основательно приготовился, остался в чём мать родила. Даже трусы снял.

– Любимый, тут долго рассказывать, что на самом деле произошло. Во-первых, нет времени, а во-вторых, всё равно не поверишь. Ты лучше скажи, как от покойничка быстрее избавиться. Нужно его как-то вынести, вывезти и, желательно, где-нибудь в другом месте оставить. Там паспорт лежит. Можно недалеко от места прописки. Он в Выхино живёт. Можно в каком-нибудь ближнем лесочке, чтобы быстрее нашли и похоронили по-человечески.

– Так может, его лучше так увезти, чтобы никто не нашёл? Если он к твоей подруге захаживал, она первой подозреваемой будет.

– В том-то и дело, что он к ней не захаживал. Я же говорю, долго объяснять. Ситуация действительно нереальная.

– Так может, он сказал, куда едет? Почему вы обе решили, что данный типок, никому не сказал, где проведёт эту ночь?

– Действительно. Откуда у него ключи от моей квартиры? Кто-то же его ко мне прислал, – влезла я в разговор. – Значит, есть человек, который точно знает, что этот кадр был у меня. Я считаю, твой знакомый прав. Нужно действительно сделать так, чтобы этого кадра больше никто не нашёл. Пусть он будет без вести пропавшим. Даже если его и найдут, то со временем. Пусть не по горячим следам.

– Я что-то не пойму. Ты знаешь этого типа или нет? – спросил меня Веркин знакомый подозрительно.

– Нет. Первый раз вижу. Я не курсе, как он попал ко мне в квартиру, откуда у него ключи и как у него хватило хамства прыгнуть в мою кровать. Надеюсь, теперь понятно, почему я ударила его канделябром по голове? Я даже имя его узнала, когда прошмонала карманы и увидела паспорт.

– Дело мокрое. Дело подсудное. Рисковать своей шкурой ни я, ни мои ребята не собираемся. Сделаем это, если хорошо заплатите.

– А как это – хорошо? – тут же набросилась на своего любимого Верка. – Милый, ты мне не чужой. Я тебя много лет знаю. Ты давай, три шкуры не дери. Я тебя за свою лучшую подругу прошу как за себя. Она же тебе не жена олигарха. Поэтому с потолка брать цену не стоит. Скажи нам что-то разумное, чтобы по карману не сильно ударило. А то у тебя такой взгляд, словно ты хочешь пустить мою подругу по миру.

– Верка, о чём ты говоришь? Спрятать жмурика – это уголовно наказуемое деяние. Это статья, понимаешь? Рисковать своей жизнью за просто так никто не будет. Любая работа должна оплачиваться. А за эту работу, я тебе по-честному говорю, редко кто возьмётся. Кому хочется свою башку подставлять?!

– Сколько? – задала я вопрос, чтобы, наконец, закончить разговор, который отнимал у нас время.

– Ну… за двадцать штук зелени мы этот вопрос закроем.

– Сколько?! – не поверила я своим ушам.

– Делаю по себестоимости. Такая скидка только из-за того, что ты – Веркина подружка, иначе я бы за это не взялся.

– Дорогой, ну ты накрутил, – осуждающе покачала головой подружка. – Это ж с ума сойти. За такие бабки человека сначала убивают, а потом прячут. А в нашем случае убивать не надо. Мы тебе готовый труп подогнали. Ведь самое страшное и основное – человека убить. Это денег стоит. И то если какого-нибудь крутого бизнесмена или олигарха.

– А вдруг он и есть крутой бизнесмен или олигарх? Ты же сама толком не знаешь, кто перед тобой.

– В любом случае самая чёрная и грязная работа уже выполнена. Моя подруга уже взяла грех на душу. Тебе его брать не нужно. Всё, что от тебя требуется, так это убрать отсюда жмурика, и всё. Работа непыльная.

– Вера, вообще-то мы здесь не на базаре, – Веркин друг посмотрел на неё сурово. – Исключительно ради тебя и моего к тебе отношения. Десятка зелени – последняя цена. За меньшую сумму я даже пачкаться не буду. Разворачиваюсь и ухожу.

– У тебя есть такие деньги? – обратилась ко мне подруга.

– У мужа в сейфе ровно десятка лежит.

– Отдай, и дело с концом. Будешь чистой.

– А что я мужу скажу?

– Наврёшь что-нибудь. Шубу купила или брюллы. Имеешь право за все его похождения. Ты сейчас не об этом думай, а о том, что скажет муж, когда вернётся в спальню и увидит эту картинку. Мой друг сейчас развернётся и уйдёт, а с трупом тебе самой не справиться. Это действительно чисто символическая цена. Ты же человека убила. За десятку тебя избавляют от тюрьмы и от всех вытекающих из этого последствий.

– Я всё понимаю, – холодно произнесла я, подошла к сейфу мужа, достала из него десять тысяч долларов, которые он держал в конверте, и протянула Веркиному знакомому.