Мужчины свои и чужие

– Расскажи нам о своем муже, – попросила Ханна Эмму, которая при мысли о Пите сразу же расплылась в улыбке.

– Он – прелесть, – призналась она. – Мне очень повезло. Он добрый, забавный, и я его обожаю.

Она мысленно представила себе Пита: открытое симпа­тичное лицо с карими глазами, широкая улыбка и короткие темные волосы. Пит всегда считал, что волосы следует стричь коротко, особенно если их так мало осталось. Она лю­била целовать его в макушку и утверждать, что лысые мужчи­ны активнее в постели. Ей не нужен был Харрисон Форд и даже Том Круз. Она представить себе не могла, как кто-ни­будь из них несет ей завтрак в постель, когда она чувствует себя неважно, или массирует ей плечи, если болит спина, или настаивает, чтобы она почитала, а он сам приготовит ужин в те вечера, когда она сильно уставала. Разве Том Круз сунет ей в кейс записку, в которой напишет, что любит ее и не может дождаться, когда она вернется домой. Пит ее обожал. И она уехала без него только потому, что он не выносил ее отца.

– Мы женаты три года, и нам очень хорошо вместе, – сказала она и, не удержавшись, рассказала о записке, кото­рую он спрятал в ее чемодане между футболками.

– Да, очень мило, – протянула Лиони.

Они с Ханной уже приканчивали по второму бокалу вина и весело обсуждали, почему им пришла в голову мысль посе­тить Египет, когда раздался громовой голос Джимми О'Брайена.

– …если они считают, что это первый класс, то мне при­дется поговорить по душам с этим агентом! – говорил он другому туристу. – Душ отвратительный, все мои полотенца намокли, поскольку занавеска никуда не годится. И это на­зывается первый класс? Не думаю. Мошенники, вот они кто! Выдают эту посудину за первый класс.

– Я не буду сидеть снаружи, – сказал он жене. – Нас съедят заживо. Проклятые комары.

Эмма сразу как-то съежилась, в глазах появилось затрав­ленное выражение, которое было хорошо знакомо Ханне. Ее мать часто смотрела точно так, когда отец являлся домой со скачек, пьяный в хлам, и искал, на ком бы сорвать зло. Ма­ленького роста, с выпирающим животом, он совсем не похо­дил на отца Эммы, высокого и сильного. Этому человеку, ко­торый получал удовольствие от того, чтобы унизить кого-ни­будь, не требовалось спиртное для плохого настроения. Скорее всего, это было его обычное состояние.

У Эммы был такой вид, будто она предпочла бы прыгнуть за борт, чем провести вечер с родителями. Ханна почувство­вала острую жалость, протянула руку и коснулась запястья Эммы.

– Вы не хотели бы сегодня поужинать с нами за отдель­ным столом? – тихо спросила она.

Эмма сначала обрадовалась, но потом покачала головой:

– Спасибо, но я не могу. Они ждут, что…

– Вы же могли решить, что в первый вечер им захочется побыть вместе, устроить себе романтический ужин. Скажите, что не хотели им мешать, – предложила Ханна.

Эмма с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть при мыс­ли о романтическом ужине. Ее отец считал, что романтика – только для слабаков. Он открыто смеялся над Питом, когда тот однажды купил ей полдюжины роз на День святого Ва­лентина.

– Ну, конечно! – поддержала Лиони, начиная сообра­жать, что к чему. Бедняжка Эмма очень мила и заслуживает быть спасенной от этого отвратительного человека. – Нам нужен третий мушкетер. Скажите, что знали одну из нас давно и хотите поболтать.

– Они не поверят, – уныло ответила Эмма.

Мистер О'Брайен заметил дочь, сидящую с двумя незна­комыми женщинами, и решительно направился к их столи­ку. Жена плелась следом, будто он тянул ее, как буксир.

– У меня очень мало друзей, и, если я совру, отец допро­сит вас с пристрастием и быстро выяснит, что я его обманы­ваю.

Лиони задумчиво постучала по кончику носа.

– Между прочим, я – замечательная актриса. Мы ска­жем, что знаем друг друга по работе. Чем вы занимаетесь?

– Я работаю в благотворительной организации, работаю с детьми, попавшими в беду, – объяснила Эмма.

– Постойте, не этой ли организацией руководит один от­ставной политик… Кажется, Эдвард Ричарде, верно? Его семья владеет молочной фермой и конюшней. Видите ли, я ветеринар, и мы их когда-то обслуживали.

Эмме было приятно, что Лиони знает об их организации, но она никак не могла понять, какое отношение Ричарде имеет к их сегодняшней проблеме.

– Привет всем! – рявкнул О'Брайен, оглядывая столик и с неудовольствием отмечая, что он только на троих.

Эмма сразу встала, нервно улыбнулась, попрощалась и направилась к свободному столику.

– Ты не собираешься познакомить нас со своими друзья­ми? – обиженно спросила мамаша.

– Я думала, ты хочешь побыстрее сесть, мама, – заторо­пилась Эмма, не желая разрушать только что возникшую дружбу и знакомить Ханну и Лиони с отцом. Он ещё не ото­шел от перелета и бог знает, что может ляпнуть. —^Я позна­комлю вас позже. Заказать минеральной воды?

Мамаша немедленно начала обмахиваться рукой и изо­бражать полуобморочное состояние.

– Да, очень жарко, это было бы кстати.