Мужей много не бывает

– Он сказал, что патроны холостые. – Я все пыталась выглянуть из-за ее плеча и рассмотреть распростертое на земле тело мужчины, но темнота не позволяла мне сделать это. – Его там нет! Ты все врешь! Я никого не убивала!... Тарасик... Он сказал, что все патроны холостые.

– Значит, он соврал. А труп – вон он. Можешь подойти и потрогать.

То, с каким цинизмом и неподдельным торжеством были произнесены ею последние слова, подействовало на меня немного отрезвляюще. Я высвободилась из ее рук, обогнула ее слева и, сделав два шага, вытянула вперед шею и постаралась вглядеться.

На самом деле на тротуаре что-то громоздилось. Что-то большое и более темное, чем остальная масса ночного мрака. И это что-то не издавало ни звука.

– Кто это?.. Кто это был?.. – отчего-то шепотом спросила я у Дашки и дотянулась до ее руки, чтобы убедиться, что я не в горячечном бреду и она существует на самом деле и все еще стоит рядом. – Он приказал мне остановиться. Потом пошел. Затем ты... Ты закричала мне, чтобы я выстрелила! Ведь это все ты! Это ведь снова ты?! Я не ошиблась?! Это ведь ты, гадина?! Ты... Ты снова подставила меня!!! Но я не могла попасть в него в такой темноте. Здесь что-то не так! Я не могла застрелить его!

– Новичкам везет, – хладнокровно парировала она и слегка подтолкнула меня в спину. – Патроны оказались не холостыми, а боевыми. Накал твоих эмоций был настолько силен, что ты не промахнулась. Все очень просто.

– Да, просто. Ты разыграла все как по нотам. Так изощренно, так изысканно... Боже мой, я опять попалась! Ты с самого начала это знала и все, все спланировала! – не выдержав, заревела я.

– Ну, ну, милая, не надо так убиваться. Тем более что ты даже не знаешь по ком. – Опять что-то провокационное в ее вкрадчивом тоне. – По ком звонит колокол? По ком плачет наша прекрасная Виолетта? Не хочешь взглянуть?

– Ты все... Все знала заранее... – всхлипывала я, размазывая слезы по лицу и как завороженная не сводя глаз с темной массы на тротуаре.

– Ну, если быть до конца откровенной, то не все. Импровизировать пришлось прямо на ходу. Разве же я могла знать, что так все устроится? Ты просто прелесть, Витуля. Просто прелесть! Учти, я твоя должница. – И она расхохоталась.

– Кто это?! Это он?! Это твой папик?! Это его я нечаянно подстрелила?! – Я повернулась к Дашке и, вцепившись в ее запястья что было сил, повторила ее маневр с потряхиванием. – Это он?!

– Да он, он, не тряси меня, в конце концов. И прекрати орать, как потерпевшая. Нечаянно она его подстрелила! Как же! – Дашка вырвала у меня свои руки и двинулась к трупу. – Кто тебе поверит, дорогая? Особенно после того, когда узнают всю твою историю. Ну, думаю, что до этого не дойдет. Труп мы сейчас отсюда вывезем, сделаем ему небольшую автокатастрофу. Н-да... Кремировать-то, наверное, придется тебя, мой дорогой.

Она поравнялась с лежавшим на земле телом и несколько раз пнула его ногой.

– Знала бы ты, Витка, как я его ненавидела!!! На земле не было человека, которого бы я ненавидела больше! А ты... Ты мне помогла, сама о том не ведая. Ну да ладно, и я тебе помогу. Хотя, по сценарию, тебя нужно было отдать на растерзание толпе и милиции, я думаю, что авария будет предпочтительнее. Во всяком случае, для тебя.

– Что же... Отчего же сразу так не сделали? Ну... аварию? – Слезы высохли, и в душе поселилась спасительная пустота.

– Ага, как же! – фыркнула Дашка, опускаясь на корточки перед телом своего бывшего сожителя. – Сделаешь! Этот змей был настолько осторожен. Разве что в барокамеру спать не ложился. И ездил всегда с шофером. Но сегодня особый случай. Он не смог устоять перед собственным любопытством. Опять же людишки его любили. А нас-то всего четверо единомышленников, если, конечно, не считать тебя. Я, Вася да двое его людей. Надо же! В самое сердце! Ты, мать, молодец! Метко стреляешь. Иди хоть взгляни на дело рук своих, а я ребят позову.

Дашка поднялась и, зацокав каблучками, скрылась через мгновение за углом ресторана. Тишина, воцарившаяся после ее ухода, сдавила мне уши и виски. Подкатила тошнотворным клубком к горлу. Перевернула в груди сердце, заставив его заныть. Сколько я простояла, слепо таращась в темноту, не знаю. В чувство меня привел какой-то посторонний звук. Далекий, переливчатый. Я встряхнулась и прислушалась. Господи, ну конечно же! Чего же еще можно было ожидать от этой стервы?! Милиция. Это был звук милицейской сирены. Поначалу трудно различимый, он крепчал, становясь все громче и отчетливее.

«Бежать! Бежать, и как можно скорее!» – требовал мой мозг, а ноги, словно пара ватных обрубков, медленно приближались к трупу.