Мужей много не бывает

Кто-либо из любителей объективности, возможно, ехидно ухмыльнется и скажет, что за все время наших с Лаурой отношений я уже не раз предал ее, — а первый раз это случилось, когда я скрыл от нее тот факт, что я женат на ее лучшей подруге. Он скажет, что я предавал ее всякий раз, когда украдкой встречался с Белиндой в каком-нибудь уютном старом пабе или современном дорогом баре; что я предавал ее всякий раз, когда отмалчивался или врал в ответ на вопрос о том, были ли у меня серьезные отношения в прошлом; что я предавал ее, когда изобретательно лгал, где и когда я получал высшее образование и как жил в те годы. Но в глубине души и сердца я всегда чувствовал, что честен с Лаурой. До вчерашнего вечера. Я верил, что таким образом защищаю ее. Я твердил себе, что принимаю участие в этом некрасивом, но необходимом обмане только по настоянию Белинды, а Белинда не какая-нибудь злобная ведьма — она лучшая подруга Лауры. Я решил, что так будет лучше для всех, и убеждал себя — и, надо сказать, весьма успешно — в том, что Лауру не следует посвящать в тайну Белинды ради ее же собственного блага. В конце концов, ведь эта тайна не касается ее напрямую. Ну да, при этом я чуть-чуть защищал и себя — ведь, высидев ужин с устрицами и лингвини и ничего не сказав, я оказался с Беллой в одной лодке — но что в этом такого? Что еще мне оставалось? Я искренне верил в то, что эта ситуация, конечно, неприятная, но не безнадежная и, что самое важное, возникла она не по моей вине. До вчерашнего вечера.

Я поцеловал Белинду. Это нельзя ни оправдать, ни объяснить, ни извинить. Я предал Лауру. Ну да, я слишком много выпил и не очень соображал, что хорошо, а что плохо. Ото всей этой истории у меня голова кругом идет. И все-таки Белинда — моя жена. О, черт, черт, черт. Это звучит так, будто я пытаюсь оправдать, объяснить, извинить свой поступок — и, как ожидалось, ничего у меня не получается.

Я ощущаю себя запачканным, поэтому потихоньку иду в ванную и, стараясь не шуметь, включаю душ. Я говорю «стараясь не шуметь», потому что совсем не шуметь невозможно, так как душ у нас в номере очень мощный, и струи воды яростно хлещут по телу, чуть не смывая меня в канализацию через сток в полу. Принимая во внимание обстоятельства, лучшего я и не заслуживаю.

Люблю я Белинду или не люблю? Раньше любил. А сейчас?

Люблю я Лауру или не люблю? Я думал, что люблю. Чуть не сказал ей об этом. Но потом я поцеловал Белинду.

И как это возможно — столько думать одновременно о двух женщинах? Одновременно хотеть двух женщин с одинаковой силой? Как я теперь понимаю, к сожалению, это не просто возможно — это очень легко. Однако возникает вопрос, требующий немедленного ответа: с которой из этих женщин я хотел бы встретить обозримое будущее? Потому что возможность испытывать чувства одновременно к двум женщинам не обуславливает желательности такой практики, и с такой ситуацией нельзя мириться. Я не хочу заводить интрижку с Белиндой. Я не хочу обманывать Лауру. Но в то же время я не хочу остаться не с той женщиной.

Я поднимаю лицо вверх, и в него, словно безжалостные жесткие пальцы, ударяют горячие струи воды. И кто же та женщина? Я и понятия не имел, что жизнь может быть такой сложной. Что бы сказали по этому поводу мои приятели, Дэйв и Джон? Ну, Джон, наверное, просто рассмеялся бы и заявил, что только дурак станет выбирать между двумя умопомрачительными женщинами — это вдвойне выигрышная ситуация. А Дэйв бы увидел в ней настоящую драму, и был бы прав.

Стараясь вести себя как можно тише, я вытираюсь полотенцем, одеваюсь и пишу записку Лауре, в которой предупреждаю ее, что проведу целый день на репетиции. Мне претит ей снова врать, но это лучше, чем исчезнуть вообще без всякого объяснения, — я говорю это на основании собственного горького опыта. Затем я выхожу из спальни, осторожно прикрыв за собой дверь.

37. ВОСПОМИНАНИЯ

Белла

— Я не был уверен, что ты появишься, — говорит Стиви. Я пожимаю плечами:

— Я тоже.

Но в действительности я не уверена, был ли у меня выбор. Всю ночь я пролежала без сна, тратя всю оставшуюся у меня энергию на то, чтобы, не дай бог, не коснуться Фила. Я смертельно боялась, что прикосновение перейдет в объятие, объятие — в поцелуй… а что потом? Поймет ли он, что я целовалась с другим мужчиной? Конечно нет. Это невозможно. Невероятно. И в то же время почему-то правдоподобно. Убийственная мысль. Я не хочу причинять Филу боль. И никогда не хотела. Я всегда старалась этого избежать. Не обижать и не терять Фила — вот мои приоритеты.

— Ты уже завтракала? — спрашивает Стиви. Он обводит взглядом фойе. — Можем съесть по пирожному в кафе или пойти в какую-нибудь закусочную.

Я отрицательно качаю головой:

— Я пока не хочу есть. — И кроме того, я не собираюсь торчать поблизости от отеля, где на нас могут наткнуться Фил или Лаура. Я не испытываю подсознательной тяги к смерти.

— Я тоже. Что мы тогда будем делать?

— Кое-что интересное. Пойдем.