Мужей много не бывает

Он возвращается к столу, закуривает следующую сигарету и делает большой глоток из стакана.

— Ну, ты счастлива? — спрашивает он.

— Очень, — не выдержав и крошечной паузы, отвечаю я. По крайней мере, точно была — пока Стиви не появился на горизонте. — А ты?

— Да.

— Значит, все в конце концов получилось не так плохо, а? — смораживаю я.

Стиви качает головой — полагаю, от омерзения.

— Сколько лет Филипу?

— Тридцать девять. Стиви захлебывается пивом.

— Перестань вести себя как мальчишка, — раздраженно говорю я. — Когда нам было шестнадцать, тогда, может, нам и казалось, что тридцать девять — это много.

— Когда нам было шестнадцать, нам казалось, что и двадцать три — это много.

— Точно, — подтверждаю я в полной уверенности, что он доказал за меня мою точку зрения. Но он улыбается, будто доказал свою.

— У него водятся деньги, — говорит он с утвердительной интонацией.

— Мы не бедные, если ты об этом. — А вообще это не его дело.

— Ты не работаешь?

— В настоящее время нет. Но я вышла за него замуж не из-за денег.

— Ну да. Да уж, конечно. — Стиви ухмыляется.

И не подумаю ничего объяснять. Я многое обязана ему объяснить, но уж точно не это.

— Ну, как ты смотришь на то, чтобы аннулировать наш брак? — спрашиваю я, возвращаясь к основной цели сегодняшней встречи.

— На каком основании? Вряд ли мы можем заявить в суде об отсутствии консумации, как ты считаешь?

Мы оба умолкаем. Возможно, он думает сейчас о моем обнаженном теле, — я прихожу к такому выводу, потому что меня осаждают настолько яркие образы его обнаженного тела, что только ценой огромных усилий мне удается отвести от них внимание.

Господи, какой он был красивый. Мускулистый и загорелый. Худощавый и подвижный. Любящий и нежный. Он очень мало изменился.

Стиви лишил меня девственности. Не то чтобы этим он и правда меня чего-либо лишил — в моем случае это просто неудачное выражение. Скорее, я сама послала свою девственность куда подальше — и была счастлива, сделав это. Забавно, что первый раз всегда подразумевает длительные переговоры, вроде дипломатических. Стиви, будучи мужчиной, активно склонял меня к сексу с того момента, как в первый раз вложил желтую шашечку в синее гнездо в игре «Четыре в ряду». Поскольку я была девушкой, нелегкий труд сопротивляться и проявлять осторожность лег исключительно на мои плечи. Но я хотела его так же сильно, как и он меня. Я так хотела его, что у меня от этого болело все тело. Но все равно этот новый для нас акт требовал значительной подготовки.

Вооружившись тремя пачками презервативов (купленных в автомате в мужском туалете одного из пабов города), мы принялись думать, среди каких декораций мы сможем осуществить это крупное мероприятие. Ни у меня, ни у него не было машины, так что мы не могли последовать примеру большинства наших одноклассников, которые занимались этим, припарковавшись где-нибудь на пляже. Я не хотела, чтобы мой первый раз случился где-нибудь у стены велосипедного сарая или в лесу, лежа на куртке Стиви (хотя впоследствии я не имела ничего против того, чтобы заниматься любовью в подобных местах). Мать Стиви никуда не ходила, так что мы не могли проделать это у него дома, — и хотя мои отец и братья проводили вне дома много времени, но никогда не случалось так, чтобы они уходили куда-нибудь все вместе, — так что, к сожалению, кто-нибудь всегда был поблизости. Кроме того, я не очень хотела трахаться в моей комнате. С тех пор как умерла мама, я там и табуретки не переставила. Она представляла собой (насколько я знаю, представляет до сих пор) дисгармоничное столкновение цветочных орнаментов. Цветы на покрывале, совсем другие цветы на обоях и опять другие — на ковре. По стенам были развешаны плакаты с «мальчуковыми» поп-группами, выдающие во мне подростка, и полки с куклами, свидетельствующие о том, что я еще чуть-чуть маленькая девочка. Я просто не смогла бы сосредоточиться на Стиви, если бы в это время на меня сверху смотрели Плакса и Задира.

В конце концов мы сели на поезд до соседнего Ньюбурга и сняли там номер в дешевой гостинице. Это было место с сомнительной репутацией — из тех, где тебе не задают вопросов, если только ты платишь вперед и наличными. В общем, оно нам подходило. И Стиви наконец-то избавил меня от девственности на узкой односпальной кровати. Матрас жутко скрипел, а нейлоновое постельное белье царапалось. И все же мне казалось, что я на небесах.