Мужество оставаться самим собой. Беседы в Амстердаме, сентябрь 1982

Ю.: Если вам повезёт (это только везение) выбраться из ловушки знания, то вопроса о реальности у вас больше не возникнет. Вопрос возникает из знания, которое по-прежнему заинтересовано в выявлении реальности вещей и в непосредственном переживании того, в чём заключается реальность. Когда знания нет, то вопроса тоже нет. Тогда нет потребности в нахождении какого-то ответа. Этот вопрос, который вы задаёте себе и заодно мне, рождён из допущения, что существует реальность, а это допущение появилось из имеющегося у вас знания о реальности… Знание — это тот ответ, который у вас уже есть. Поэтому вы задаёте вопрос. Вопрос возникает автоматически.

Необходимо не найти ответ на вопрос, а понять, что вопрос, который вы задаёте, ставите перед собой и перед кем-то ещё, рождён из ответа, который у вас уже есть, — из знания. И тогда формат вопроса и ответа, если мы растянем это удовольствие, превращается в бессмысленный ритуал… Если вы действительно заинтересованы в нахождении реальности, вы должны понять, что сам ваш механизм вопросов порождён ответами, которые у вас уже есть. В противном случае не может быть никаких вопросов.

Прежде всего вы допускаете, что существует реальность и что вы можете сделать что-то, чтобы испытать её. Без знания о реальности у вас нет переживания реальности, это факт. «Если этого знания нет, есть ли другой способ испытать реальность?». Вы задаёте вопрос. Вопрос сопутствует ответу. Поэтому нет надобности задавать вопросы и нет надобности в ответах. Я не пытаюсь умничать. Я просто высвечиваю всё, что касается всей этой игры в вопросы и ответы. По правде говоря, я не отвечаю ни на какие ваши вопросы. Я просто указываю на то, что у вас не может быть вопросов, если у вас нет ответов.

В.: Я понимаю. Но даже тогда мне бы хотелось продолжить игру.

Ю.: Замечательно. Возможно, она хорошо вам удаётся. Мне нет. В любом случае посмотрим, что мы можем сделать.

В.: Даже зная нашу озабоченность знанием, вы говорите с нами о реальности и о приятии реальности.

Ю.: Как она есть.

В.: Как она есть?

Ю.: Как она навязана нам нашей культурой в целях разумного и здравого функционирования в этом мире и понимая, однако, что у неё нет другой ценности, кроме как функциональной. Без неё мы окажемся в беде. Если вместо того чтобы называть это «микрофоном», вы решите называть его «обезьяной», нам всем придётся переучиваться, и всякий раз, глядя на него, мы должны будем называть его красной или чёрной обезьяной вместо «микрофона». Мышление или язык необходимы для элементарной коммуникации.

В.: Интересно, что было бы, если бы мы на самом деле начали называть стул лампой, и этот стол — шляпой, ведь многие наши философские системы и идеи тоже связаны с этим.

Ю.: Построение философской системы — это интересно. Поэтому у нас так много философов и философий в этом мире.

В.: Насколько я понимаю, существует только одно, за что стоит бороться: приятие.

Ю.: Разве вы не видите противоречие в том, что вы говорите? Если есть приятие, откуда может появиться потребность в борьбе? Она заканчивается. Если вы принимаете что-то, то не может быть и речи о борьбе. Вы принимаете это, вы верите. Вы верите во что-то, вы принимаете это в качестве акта веры, и на этом всё заканчивается. Если вы ставите её под вопрос, это значит, что вы не приняли этого. Вы не уверены в этом.

В.: Мне пришлось смириться со своей работой юриста, прежде чем я овладел знанием, которое было необходимо для получения работы.