Мужество в наследство

«Дорогие друзья!

Мне очень тяжело — я получила ваше письмо о гибели моего горячо любимого Ванечки. Это страшная, незаменимая утрата, и горю моему нет границ. Фашистские изверги отняли единственного сына не только у меня. Они сделали тысячи матерей несчастными, многих детей лишили отцов, а жен — мужей. В моем беспредельном горе есть одно утешение — мой дорогой Ваня погиб, защищая Родину, как герой, и я горжусь им. Преисполненная ненависти к заклятому врагу, я призываю вас, дорогие дети мои, отомстить за смерть моего сына, за мои слезы, за слезы всех матерей земли русской. Я больна, очень больна, но мое сердце должно быть крепким, должно позволить мне дождаться той счастливой минуты, когда враг будет уничтожен. Заверяю вас, славные соколы, что весь остаток жизни своей, своих сил и здоровья отдам для укрепления тыла. Пишите мне, ведь ваши письма — единственная моя радость и отрада.

Вечная память моему любимому сыну — стойкому защитнику Родины! Пусть в ваших сердцах еще больше горит лютая ненависть к врагам. Уничтожайте фашистских людоедов, очищайте от них нашу священную землю. Желаю вам всем здоровья, долгой жизни и скорой победы над врагом.

Тарасова Варвара Петровна».

…Сигнал тревоги заставил Варчука скомандовать:

— По местам!

Случилось так, что эскадрилья поднялась в воздух, а у ее командира что-то внезапно стряслось с мотором. Пологов бросился к своему «яку», и вскоре летчики услышали в шлемофонах знакомый голос:

— Я — тридцать первый. Подтянитесь!

Павел запросил воздушный пункт управления. Оттуда ответили:

— Я — Береза-один. Тридцать первый, в районе Россоши восемнадцать «юнкерсов» под прикрытием истребителей. Высота — 2500, курс — 230. Идите наперехват!

— Береза, вас понял.

Когда появились восемь Ме-109, а следом бомбардировщики, Пологов подал команду приготовиться к атаке.

— Двадцать пятый, преследуйте бомберов, — раздался его голос. — Со мной только Кучеренко!

Павел с ведомым кинулись на «мессершмиттов». Такой дерзости враги, видимо, не ожидали. Завязался бой — двух против восьми.

Оглянувшись, штурман заметил опасность.

— Кучеренко, маневр! «Мессер» в хвосте! — крикнул он.

Но ведомый словно оглох. Он тут же получил очередь по фюзеляжу, на поврежденной машине вышел из боя и потянул в сторону аэродрома. Флаг-штурман остался один.

Весь огонь фашисты перенесли на Пологова. Он сделал несколько обманных виражей со скольжением, и ему удалось уйти от вражеских трасс. Павел свечой взмыл вверх и рванулся в лобовую атаку на ближайшего «мессершмитта». Тот, испугавшись несущегося на него «яка» и избегая столкновения, не выдержал и задрал нос. Пологов всадил очередь прямо в подставленное брюхо фашистской машины.

Флаг-штурман знал, что Ме-109 защищен броней сзади и отчасти сверху. Кроме того, он имеет самозакупоривающиеся, затянутые слоем специальной резины баки. Если в такой бак попадает пуля или осколок, то резина мгновенно затягивает отверстие и не дает вытекать бензину. Поэтому сбить Ме-109 нелегко: нужно попасть в уязвимое место.

Пологов никогда не ждал нападения. Он первым навязывал противнику бой. Так было и на этот раз. Перевернувшись через правое крыло, Павел приблизился ко второму «мессершмитту» на расстояние, допустимое для атаки, и из неудобного положения стеганул по нему свинцовой очередью. И тут же взмыл вверх. Наметив следующую жертву, он снова налетел на врага. Третий фашист не выдержал лобовой атаки и обратился в бегство.

С каждой минутой группа вражеских истребителей редела. В эфире раздался пискливый треск, и Павел услышал с земли голос Варчука:

— Я — Береза-один. Тридцать первый, проверьте боезапас. Разрешаю идти домой.