Мужья и жены Одиночества

— Я не шучу, — сказал он, глядя в мерцающие серые глаза своими шальными многоцветными. И они еще и горели у него в полумраке, как у кота в темноте. И от их сцепленных взглядов атмосфера вокруг словно посветлела. И тут настала очередь девушке войти на кастинг. А Зоя все еще стояла далеко от входа в очереди. Он подошел к ней и выпалил:

— Спасибо тебе, Зоинька. Я встретил здесь свою судьбу — девушку, на которой женюсь!

Зоя вылупилась на него, даже челюсть отвисла.

— Но ты отлучился на пять минут?!

— Правильные решения не требуют времени, — сказал он ей таким голосом, будто он пророк какой-то.

— Ты же вчера с нами переспал? — возмутилась Зоя, хотя вчера приняла решение замуж вообще не выходить ни за кого и никогда.

— То было мимолетное влечение. А тут- судьба.

— И как ты это понял? — уже заинтересованно спросила Зоя.

— Мне это кто-то сказал …изнутри. Первый раз. В предыдущие разы это всегда был хороший секс и удобство в общении и проживании. А тут я даже имени ее не знаю. Визитку ей дал и предложение сделал.

— Предложение?! — Зоя просто впала в ступор. — Ну ты … даже не знаю кто.

— Я и сам этого не знаю, — счастливым голосом сказал Ромео и побежал обратно к двери, чтобы не пропустить выход Судьбы из комнаты.

Та оказалась Александрой. Сашей Ветровой. И они долго ели мороженное, которое ей было нельзя, потому что на показ ее отобрали. И говорили, говорили, говорили. И когда заказали кофе, Саша ответила, что выйти замуж за него согласится, только если они будут венчаться.

— А как же! — От радости Ромео просто ошалел. — Завтра же и пойдем в церковь дату назначать.

— Только ты не говори, что мы познакомились день назад — не запишут. Скажем, что год встречаемся.

— Да хоть два. — Пошутил Ромео. — Но хорошо ли — Бога обманывать.

— Бог итак все знает. Ведь это он на нас с тобою кликнул.

Потом Ромео проводил Сашу домой — она жила здесь с московской бабушкой, а родители жили в маленьком городе Чехове.

А до этого они не раз уезжали по делам в разные страны, где люди были с темными волосами. Такие вояжи мать Саши не пугали, так как муж обожал блондинок. И в молодости не раз ей с ними изменял. Не то что там, где они сейчас — оба радуются семейной жизни. И оба остались красивыми, но стали замкнутыми.

— Тогда поехали с бабушкой познакомимся, — предложил Ромео.

— Не забудь соврать, что мы год знакомы.

— Это само собой. — Сказал Ромео. И они вошли в квартиру на Сретенке — однокомнатную, но с большой кухней и очень красиво обставленную, будто игрушечный кукольный домик. И бабушка тоже оказалась молодой и красивой — внучка вся в нее.

И только когда молодые допили чай, она пошла в магазин. А они сели на диван и целовались до ее прихода, не разжимая объятий и не желая большего. Головы кружились у обоих, во рту было сладко. В какой-то момент у Саши из глаз покатились слезы — тоже сладкие на вкус.

— Ты что? — забеспокоился Ромео.

Саша сказала голосом, таким низким и хриплым:

— Я столько ждала Ромео. Но никогда не думала, что встречу именно Ромео.

— А мне всегда нравилось имя Александр, как Македонский.

— Ты случаем не гей, рассмеялась Александра, чтобы сбить какой-то странный для нее слащавый настрой.

— Нет. Просто Александр — значит победитель по гречески. А ты победительница, только и всего. Берешь в плен без боя.

— Разве может брать кого-то в плен вешалка для платьев? Я ведь и есть то, что на мое тело наденут дизайнеры — их образ. Каждый раз другой. Я тело-манекен.

— Нет, ты вообще другая, ты …бестелесная. Знаешь, как на картинах Густава Климта: божественное, сияющее лицо, а платье и тело — будто выжатый тюбик, из которого лицо выдавили. Из яркого тюбика выдавили твою изящную головку с радугой мыслей.

— А ведь ты прав на счет художника Климта! — Саша пропустила комплимент себе, озаренная идеей. — Он ведь в своем стиле как раз и сплющил тела в одежде, сделав большую часть картин двухмерными, оставив объемными лишь лица. А в моде все делают наоборот. Топ-дизайнеры таперь нам частенько лица закрывают масками или замазывают их как номера у краденной машины, чтобы наши лица не отвлекали от красоты их творений. — В последних ее словах читалась обдуманная обида.

— Не пугай меня своим умом, — усмехнулся Ромео. — У меня мама такая, я привык. — Он улыбнулся лучшей своей улыбкой. Но не заученно, а нечаянно. — Твое лицо — творение себя самой, твоего прошлого, твоих мыслей. Солнце краской не замажешь.

Саша рассмеялась заливисто. Раскатисто. На нее все обернулись в очереди. И, увидев, поняли, что именно ее и выберут сейчас, а все остальные на кастинг пришли зря.

Глава седьмая

Лето было жарким, такие выдаются не часто. И редкие дождики только создавали тот волнующий запах намокших сухих тополиных листьев во дворах и на асфальте, который Михаил обозначил, как фирменный для Москвы. Он заметил его не сразу, но с тех пор всегда жадно втягивал носом неповторимый в каждом городе запах первых капель летнего ливня.