Мужья и жены Одиночества

Популярность России при новом руководстве все растет. Права Наташенька свет Борисовна: какими — то мерами по ограничению возрождать национальное — просто бесперспективно, это уже пытались в Германии сделать фашисты, но к чем это привело — к уничтожению в войнах их мужчин. Генные манипуляции по возвращению цвета глаз и волос — это долго, трудно и дорого. Так что возможно в отдельных случаях и по желанию самих родителей.

— Ты прав сын, только экономические стимулы срабатывают. -

В Дмитрии Олеговиче всколыхнулся аналитик. Его понесло. Он начал лохматить вихры, уже слегка редеющие на макушке, туже затянул поясок халата.

— Только не говорите мне теперь, что я должна заняться продажей дома и подготовкой переезда в Ярославль, откуда бабушка при красных сбежала. — Взбеленилась Надежда Степановна (некогда Алексеева (теперь Алекс).

— А это идея! — Отец семейства и сам не понимал, всерьез ли говорит такое. — Давайте переедем всей семьей в Москву. — с новой силой стал гнуть свою линию Ромео. — Пока вам не сказали, что вы что-то слишком «про-русские» для Госдепа!

— Эй, не шути так! Мысль материальна, упрячут предков в тюрьму- остановила Сашенька мужа. — Ведь это теперь у них тут нью-оъота на ведьм.

В шортиках и майке — такая милая- она не могла выглядеть внушительно при всем желании поддержать Ромку (так стала она его называть). Но ей не хотелось бы жить рядом со свекровью не здесь, не дома — в Москве. Она ей показалась похожей на ее собственную мать: слишком сухой и рациональной до цинизма. Впрочем, отец Ромео нравился ей больше. Чем ее собственный «сухарь». Саша с детства не хотела ему подражать, как и напыщенной матери, ей нравился тот тип, к которому относилась бабушка.

Надежда Степановна побледнела. Ей не хотелось это слушать, но не думать об этом она не могла, самой с опаской, через препятствия привычки к прошлому благополучию, но все же лезли в голову такие мысли.

— О Господи, я только недавно розарий возле дома высадила. — Похоже, она осознала. Что невестка права. И заплакала тихо и обреченно. Им было так трудно свить это гнездо. И теперь его разорят по той же причине. Что позволили создать — из-за того, что они «перебежчики из России.

— Значит, еще не прижились твои розы, — подошел к ней сын и прижал ее голову к своей груди. — Выкопаем мы с папой твои обожаемые кусты, и пароходом отправим через океан. Или самолет зафрахтуем, чтоб быстрее. А? — все присутствующие понимали, что розы — это только малая толика того, о чем плачет эта леди, под личной которой прячется женщина. Запуганная всем ходом истории на генетическом еще уровне.

Отец же Ромео на то и дипломата, чтобы «размазать» острый конец вопроса. Он быстро перестроился с идеологических тем на практические, а именно — на подготовку к отъезду:

— А мебель тут оставим. Вместе с домом продадим. Там же в Москве теперь все можно купить? — посмотрел он на растерянную Настю выразительно, привлекая ее в сообщницы. Но девуушка ответить не успела.

— Вот ты себя и выдал, — подловила жена, — Сколько волка не корми…

Все еще продолжали ссориться, а Ромео с Сашенькой пошли в свою спальню.

— С отъездом надо ковать идею, не отходя от кассы. А мне еще отчет писать.

— Так ты отчет в спальне будешь писать, — разочарованно, но кокетливо спросила Саша.

— Нет, лично вносить вклад в генофонд., — сказал он, скидывая с себя махровый алый халат, взятый накануне в шкафу у отца на пол.

Наталья Борисовна после того, как Зоя убежала всем хвастаться супер-контрактом вытащила из бумажного пакетика пышную булку, присыпанную сахарной пудрой и впилась в нее зубами. Нет, она не заедала стресс, напротив была довольна собой: Зоя, конечно, уедет — она всегда об этом мечтала. А Наталья квартиру ее посторожит. Танюшка пристроена, она теперь тут останется. Ромео с Сашенькой приедут. И через них останется в судьбе Виктор Иванович с этой своей… От перемены мест сумма привязанностей сумма не изменяется. Где-то убудет, кто-то прибудет.

Жизнь — это сумма тел вокруг и дел в прошлом. И лично у нее эта сумма — единица. И это не хорошо, не плохо, а так, как оно есть. И страдать по этому поводу она не собирается. Ведь жизнь человеческая всегда только черновик.