Мужик ласкает даму

Я был не грустен и не весел.
Жил тяжело.
И весил Семьдесят пять кило.
У меня были плохие зубы
(От лени).
Я быстро уставал.
Ни против чего на свете не восставал.
Нравился сам себе очень редко,
Но к этому стремился.
Не стал подлецом,
Гением.
Не застрелился.
Хотел жить очень долго
И от самого хотения получал удовольствие.
Мечтал ничего не зарабатывать,
Но никто не взял меня на довольствие.
Влюблялся редко.
Женился часто.
Любил выдуманные книги.
Иногда почтительно здоровался
                                      с начальством.
В детстве, как теперь понимаю,
                                многого недополучил.
Ничему как следует не выучился.
Ни одной болезни по-настоящему не лечил.
По временам впадал в прострацию,
Что было похвально в мою эпоху.
Самое большое удовольствие получал
От вещей общедоступных:
От хорошего самочувствия,
От друзей.
Иногда от поступков
Своих и чужих.
От внезапного и сильного понимания чего-то.
Но ровное, постоянное удовольствие
Доставляла мне только работа.
Писал не потому, что не мог не писать,
И не потому, что очень что-то хотелось
                                               сказать,
А потому, что только когда хорошо
                                       сочинялось,
Я чувствовал, что живу и что интересен
                                                   людям.
Умом иллюзии ценил, но жил почти
                                            без иллюзий.
Пил без отвращения,
Но ни разу от водки не получил облегчения.
Увлечений не имел
И в глубине души презирал всякие увлечения.
Любил (умеренно) животных.
В основном лошадей и собак.
Кошек побаивался неосознанным
                                  мистическим страхом.
Во многое верил. Главным образом
во всякие чудеса:
В то, что можно слышать голоса
Неизвестно чьи.
Вера эта была врожденного свойства,
Поэтому никакие чудеса
Никогда не вызывали во мне беспокойства.
Даже наоборот – рождали покой.
Никогда по-настоящему не понимал,
                                               кто я такой.
Но, особенно в последние годы,
Стало мне казаться,
Что я откуда-то не из этой природы.
И по мере того как я в это ощущение входил,
Нормальный страх смерти у меня
                                 все больше проходил.
А вместо него возникал какой-то другой,
То жгуче-тоскливый, то уныло-тупой.
Страх этот требовал какого-то толкования,
Какой-то расшифровки или хотя бы
                                                названия.
Я делал немало попыток. Делаю их и сейчас.
От этого живу с большой постоянной
                                              усталостью
Всему как бы заново учась.
Ну что ж, блажен, кто учится.
Не знаю, получится ли из этого что-нибудь,
Но очень хотелось бы посмотреть:
Если получится, – то что,
А если не получится,
То почему не получится.

О сиротстве