Мужики и бабы

С воза спрыгнет, лошадь остановит, а побежит перегоняться. Лишь бы охотник нашелся. Да об заклад бы побились. А там, хоть на что - на кисет, на кепку, на рукавицы... Ну, чесанем? Во-он до того столба!

С милицейским разъездом встретился он в трех верстах от кордона. Его окликнул Кулек из-за толстой сосны.

- Стой! Ваши документы? - и высунул ухмыляющуюся рожу.

- А где Кадыков? - спросил Герасим.

- Вон там, все в чаще хоронятся.

Из густого подлеска - зарослей черемухи да жимолости вышел Кадыков, за ним остальные гуськом. У Бородина и Белоногого за плечами торчали ружья.

- Ну, что там, на кордоне? Рассказывай! - приказал Кадыков.

- Все в сборе, то есть пять человек: четверо мужиков и одна девка, торопливо доложил Герасим.

- Жадов приехал?

- Только что... то есть, когда я убег. На рыжей кобыле, с девкой.

- Кто убег с девкой, ты?

- Какой я? Жадов, говорю.

- Перестань! - цыкнул на Белоногого Кадыков и Герасиму: - А еще кто?

- Значит, Сенька Кнут, лесник Кочкин и какой-то лысый... так, среднего роста.

- Понятно, - сказал Кадыков. - Чего делают?

- Барана привезли. Варят перед домом. Кто у костра сидит, кто на тырлы ушел, в избушку возле озера.

- Тьфу, дьявол! Заметят издаля - могут разбежаться, - сказал Белоногий.

- Догоним! Куда они денутся? Чай, не зайцы, - возразил Бородин.

Кадыков пожевал губами, почесал подбородок:

- Надо двигаться. Не то вдруг возьмут да разъедутся.

- Куда они разъедутся? Лишь бы не спугнуть. Их теперь от казана с мясом на веревках не утащишь. Подождем немного: соберутся они все у стола, выпьют как следует... Тогда им море по колено. Вот мы и нагрянем в гости. Всех сразу и возьмем, кучей, - говорил Вася.

- Ладно, поехали! А там поглядим, что делать. По коням!

- А мне куда? - спросил Герасим.

- За нами пойдешь, пешой. Мы потихоньку поедем.

Дальше поехали с такой осторожностью, словно под ногами были кочки и болота. Впереди, припадая на луку, вытягивая шею, ехал Кадыков с таким выражением лица, будто к чему-то принюхивался и никак не мог определить чем это пахнет? За ним, мерно покачиваясь, поглядывая в разные стороны, ехали остальные. Замыкал эту настороженную кавалькаду всадников топотавший в широких разношенных лаптях Герасим Лыков; его неопределенного цвета выгоревшая куртка потемнела на спине от пота и болталась понизу, как помятый мешок.

В лесу было торжественно и тихо, сосны на песчаных гривах стояли строго и прямо, как свечи, чуть тронутые сверху багряным отсветом закатного солнца; а из темных лесных падей, понизу, у выпирающих горбатых корневищ текли и путались в переплетении мягких ветвей жимолости и лещины сизые языки вечернего тумана. Невнятно, издалека, как с того света, доносился одинокий и сдавленный крик дятла-желны:

"Уа-ак! Уа-ак! Уа-ак!" Словно безнадежно и устало плакал потерявшийся ребенок.

К Сенькину кордону подошли еще засветло. Лошадей оставили в придорожных лесных зарослях.

- Герасим, останешься здесь, - приказал Кадыков Лыкову. - И что бы ни случилось - ни шагу от них, понял? Если кто кинется к лошадям с кордона, кричи нам.

- Сморчков, а ты давай низом, - обернулся он к Кульку. - Чеши той чащей, к озеру. Там есть избушка - бывшие тырлы. Так я говорю? - спросил Белоногого.

- Так точно! - упредил Васю Герасим Лыков. - Избушка на тырлах.

- Вот эту самую избушку обследуй. И заляжешь там. В случае чего сигналь выстрелом.

Подождав, пока Кулек, по-медвежьи ломая валежник, скрылся в чаще, Кадыков спросил:

- Собаки есть на кордоне?

- Нет собак, - ответил Герасим.

- Странно, лесной кордон - и нет собак, - сказал Бородин.

- А это - верный признак воровской малины, - пояснил Вася Белоногий. Там, где собираются волки, собакам делать нечего. Еще не вовремя шум подымут.

- Ну, ребята, с богом... пошли!

К дому зашли со стороны сарая, чтобы из окон не увидели. Перед заплотом догорал костер; на треноге висел, пуская пары, прокопченный чайник. Второй крючок болтался пустым, значит, котел с мясом сняли.

Кадыков, прижимаясь к стенке сарая, а потом к высокому бревенчатому заплоту, быстро продвигался к дому. За ним, растянувшись, топали остальные. На крыльцо поднялись все вместе и толкнули дверь. Было заперто. Кадыков забарабанил щеколдой. Изнутри послышался скрип растворяемой избяной двери, хлябанье жидких сенных половиц. Наконец раздался отрывистый голос Жадова:

- Кто здесь?

- Отворяй! - сказал Кадыков.

- У нас все дома.

- А я говорю - отвори дверь! Милиция, понял?

Молчание... Кадыков и Вася Белоногий дружно налегли на дверь, она затрещала и затряслась.

- Открывай, слышишь!! Или высадим дверь...

Вдруг в сенях гулко грохнул выстрел, как будто в пустое ведро выстрелили.

- Кто сунется в дом - на пороге уложу! - крикнул из сеней Жадов.

- Брось дурить! - сказал Кадыков. - Добровольно не сдадитесь - выкурим, как пчел.

В сенях еще раз стрельнули, на этот раз в дверь - пуля пробила доску и, зудя как шмель, улетела в лес.

Все шарахнулись от двери, попрыгали с крыльца под надежную бревенчатую стенку заплота.

- Бородин, давай вдоль сарая на задворки! Там станешь за сосной... И замри! - шипел Кадыков. - Гляди, кабы кто вдоль сарая не ушел.