Мужики и бабы

- За что вы его ненавидите? - всхлипнула она. - И Андрей Иванович, и ты, и Федька Маклак...

- За то, что он аферист... Он хуже Лысого, хуже Ваньки Жадова. Те хоть грабят по ночам. А этот днем войдет и без ножа зарежет.

- Вот как вас взвинтила моя непримиримость в идеях классовой борьбы.

- Классовой борьбы? Не ври! У тебя только одна идея - как бы погреть руки на чужом горе.

- Маша, так нельзя. Он ведь живой человек. Он одинокий...

- Может, его пожалеть надо? - усмехнулась Мария. - Ну, жалей. Ты у нас добрая... Только смотри, кабы он не укусил тебя.

- Я... я люблю его, - Зинка заплакала навзрыд и уткнулась Сенечке в плечо.

- Ну что, Мария Васильевна, убедились? Ваш старорежимный домострой не действует. Времена не те. - Сенечка глядел снисходительно и с выражением превосходства.

- Можешь утешать его, где угодно и сколько угодно. Меня это больше не касается. Но имей в виду: в нашем доме чтобы ноги его не было. - Мария откинула железный крюк и вышла из магазина.

Дома Мария застала Васю Белоногого и Зиновия Тимофеевича Кадыкова. Гости сидели в горнице за столом. На столе шумел самовар.

- А, сестричка-лисичка! - приветствовал ее Белоногий. - Ну, какого серого бирюка из лесу привела да приручила?

- И волков боюсь, и в лес не хожу, - отвечала Мария, здороваясь.

- Что так? Вроде бы Обуховы не из робкого десятка? - шумел Вася.

- Она у нас такая лиса, что к ней не токмо что волки, медведи прут на поклон, - сказала Надежда с оттенком гордости. - Отбою от них нет. А ты в лес идти?

- Надя! - вспыхнула Мария. - Чего ты городишь?

- Ну, ну, застыдилась. Тоже мне - девка красная. Активист, называется, - проворчала Надежда. - Садись к столу. Проголодалась, поди.

Мария села рядом с Кадыковым. Тот чинно поздоровался за руку. На столе перед ним лежал раскрытый блокнот и карандаш.

- Маша, давай на мою сторону! - позвал ее Андрей Иванович. - Зиновию Тимофеевичу кое-что записать надо.

- Пожалуйста, пожалуйста! - Мария пересела.

- У нас тут беда стряслась, - сказала Надежда, пододвигая ей чашку и наливая чай. - Вчера вечером в Волчьем овраге свистуновского мужика убили. Ты, может, его знаешь? Он ветеринаром работал. Мы еще в двадцать третьем годе сватали у него старшую дочь за нашего Матвея.

- Не помню, - сказала Мария.

- Да где тебе помнить? Ты еще в гимназии училась. Красивая девка была.

- Кто, Маша? - усмехнулся Белоногий.

- Какая Маша! Дочь ветеринара.

- Что ж вы ее не сосватали?

- С таким женихом не больно развернешься, - сказала Надежда. - Вот тебе, собрались ехать на смотрины, свататься... А он и заявился в сапогах, в свитке, и кушаком подпоясан. Как извозчик. Ты куда, говорю, собрался - в извоз или на смотрины? А он мне - попа видно и в рогоже. Ну да, попа видно в рогоже, а дурака по роже. С той поры мы с ним и познакомились.

- С кем, с попом? - спросил Белоногий.

- С каким попом! С ветеринаром. - Надежда обернулась к Марии: - С нас тут допрос сымают.

- Ну, какой это допрос? - смутился Кадыков.

- Нет, нет, все правильно. Ты пиши, - ободрила его Надежда и опять Марии: - Я уж им рассказывала. Идем мы вчера из Бочагов. К нашим в гости ходили. Как раз к Брюхатову полю подходим. Не то чтоб сумерки, но солнце уже село. Андрей, говорю, давай прибавим шагу. Корова теперь ревет недоеная. Марии нет, а Зинка и за сиську путем ухватить не умеет. Пойдем скорее! Вот тебе - хлоп! - от оврага. Вроде бы кто тесом об тесо ударил. Андрей говорит, это выстрел, а я ему - какой выстрел? Пастух плетью хлопнул. Что теперь за пастух, говорит он. Стадо давно уж пустили. Так вот идем, рассуждаем. Подошли к оврагу. Смотрим - внизу, обочь тропинки, человек лежит. Ну, думаю, нализался. Еще Андрею сказала: вот она, ваша выпивка, до чего доводит. Ну ладно, спускаемся вниз, глядим... Да это же ветеринар убитый! Лежит лицом кверху, глаза закрыты, а из пробитого виска еще кровь пульсирует. Андрей, может, он еще живой? Тот взял его руку, пульс пощупал. Нет, говорит, мертвый.

- Кто же его застрелил? Что за мерзавцы? - спросила Мария у Кадыкова.

Тот только руками развел.

- Распутываем.

- Я думаю, здесь работает одна и та же рука, - сказал Вася Белоногий. Узнаю почерк.

- Какая рука? Что ты имеешь в виду? - спросила Мария.

- И лошадь Андрея Ивановича, и амбар Деминых, и ветеринар убитый, и кое-что другое, - ответил Вася.

- А при чем тут ветеринар? Какое он имеет отношение к лошади да к амбару Деминых? - спросила Мария.

Вася погладил свой бритый затылок и сказал иронически:

- Некоторое... Уголовный розыск считает, что убийство совершено с целью ограбления. А по моим данным - с другой целью.

- Но твои данные к делу не подошьешь, - возразил Кадыков. - Пока это всего лишь предположение. Логическое рассуждение - и больше ничего.

- Логическое рассуждение, когда оно в книжке написано, есть игра воображения, то есть умственное занятие. Тут я с тобой согласен. Но если логическое рассуждение построено на фактах жизни, это совсем другое дело, - веско возразил Вася Белоногий.

- Какие же вы факты жизни имеете в виду? - вскинул подбородок Кадыков.