Мужская тетрадь

НМ: Не будем сбрасывать со счетов очень знакомый фактор – зависть, страшную зависть. Господь определил мою судьбу, словно по названию моего первого фильма – вот именно, что я свой среди чужих и чужой среди своих. Близкие мне люди любят меня и верят мне, но есть и другие. А я по воспитанию своему не могу опуститься до такого уровня, чтоб объяснять, мол, не краду я, не краду… Возьмем эту историю с Киноцентром. Стояли 23 тысячи квадратных метров в центре Москвы, и там нормально так дербанили деньги, все шло мимо Союза кинематографистов России, я пришел, надеясь, что могу применить свои связи для пользы Союза. Но я наталкивался на абсолютно инертную массу с одной стороны и активно сопротивляющуюся – с другой. Я увидел просто «наперсточников»… Я предложил нашим коллегам из бывшего СССР – давайте сложимся в один котел и будем вместе использовать наши возможности, но они, под красивую демагогию о дружбе народов, оставили у себя все, даже в доле не вернув России. А дружба народов стала активно воспроизводиться на этих 23 тыс. кв. м. Там четырех человек убили вообще за эти годы. Ладно, судились-рядились, регистрировали-перерегистрировали, и выяснилось, что 32 процента акций от этих 23 тыс. кв. м приносит Союзу кинематографистов России 40 тысяч долларов в год. При таких площадях? Я все хотел, чтоб был прозрачный менеджмент, выгодный Союзу, и все трендел в надежде, что меня слышат и доброжелательно понимают, а пока я это все трендел, яйцеголовые юристы так поработали, что это здание вообще перестало существовать как собственность СК России, туда пришли чужие люди, начались суды… Все это я честно на себе тащил. Потом мы решили – может быть, выкупить эти проценты у наших коллег? Во что они оценят эти 68 процентов? Они сказали, что подумают, ответа не было, а через некоторое время я узнал, что 68 процентов акций Киноцентра проданы. По бумагам – за 2 миллиона сколько-то там тысяч долларов. И мы остаемся с нашими 32 процентами в абсолютно чужом пространстве! Где сауна «Голубые дрозды», дискотеки, рестораны… Я хотел выяснить, когда мы получим хоть какие-то дивиденды от наших процентов, и мне ответили – когда владельцы отобьют то, что вложили в ремонт здания. Это называется «неотъемлемое улучшение». Я рассказываю эту ситуацию на пленуме: так и так, можем оставаться там на наших 32 процентах и терпеливо ждать, когда отобьется «неотъемлемое улучшение», или можем продать акции. Но если будем ждать, акции будут падать в цене, потому что наша-то часть Киноцентра ветшает, мы ее не ремонтируем. Нас обязали продать за пять миллионов, а мы продали за шесть, потому что я пришел к конкретному человеку и сказал ему – ты же понимаешь, что по бумагам 68 процентов акций стоили 2 миллиона, сколько ж тогда будут стоит наши бедные 32, но это же несправедливо. И конкретный человек сказал: «Ладно, Сергеич». И продали за 6 миллионов, очень выгодно.

– Какова судьба этих денег? Куда они пойдут? На собрании в Доме кино очень большие были крики насчет этого.

НМ: Я лично тратами денег Союза кинематографистов не занимаюсь. Я сказал одно, что, по моему мнению, эти деньги должны стать Пенсионным фондом нашего Союза. Их нельзя тратить на мелкие текущие нужды, на косметические ремонты, на какие-то поездки, потому что иначе мы их просто проедим. Уже проели что-то два с лишним миллиона. Я к этому не имею никакого отношения. Моей подписи нет ни на одном финансовом документе. Хоть какие комиссии присылайте. Знаете, какая вокруг меня атмосфера? Я примерчик приведу. Первый мой приказ был об увеличении моей зарплаты вдвое. Второй – о передаче этой зарплаты в Дом ветеранов кино, в «Матвеевское». Так опубликовали только первый! Вот так вот.

– Так есть решение о создании Пенсионного фонда или его нет?