Мужская тетрадь

ГОСПОДИН Д. Всего семь лет разницы – росли вместе – вместе поехали к турецкому двору. Пойми: маленькая православная страна – зажата между католической Венгрией и мусульманской Турцией. Шансов на свободу никаких. Вертеться и предавать веру – всю жизнь, больше ничего. Он был воин – он был настоящий воин. Никакой цены у обыкновенной мирной жизни он не признавал. Любил драку, любил кровь, любил творить расправу. Сажал на кол сотнями, и садился обедать – труп врага хорошо пахнет. Сейчас такого не может быть. Непонятно. Он был воин! Я ужаснулся его деяниям – ведь он казнил даже послов! – я предал его венгерскому королю. Двенадцать лет: он в тюрьме – я на троне. Влад принял католичество – обманул короля и явился домой. Сначала жил тихо – а между тем вовсю занимался черной магией, все хотел князя тьмы вызвать. Наверное, удалось. Я жду – он собирает войска на турецкую войну и перед походом пришел ко мне. Говорит: я, может, и умру – но ты никогда – и впился – вот сюда (показывает основание шеи). И потом ушел – из жизни навсегда, а из моей жизни – нет. Я долго не понимал, что он сказал. Смерть его была странной – от своих. Без него дух воинственности покинул наши войска. Турки ворвались в столицу, моя жена и сын пяти лет – погибли. Я остался. Потом я правил – без казней, осторожно, умно, хитростью добился больших привилегий для своего народа… потом потянуло в большой мир из маленького моего угла, стал догадываться о проклятии брата… Потом начались странствия – и закончились лет пятьдесят тому назад. В Европе было много глухих толков обо мне – кто-то богатый, вечный, с чертом в дружбе… Вот что за человек был мой брат: в тюрьме просил купить ему мышей, крыс, птиц – и казнил их – сажал на кол – любимая казнь, и головы рубил. Развлекался. Иначе – скучно. Он мало учился, плохо… в церкви скучал тоже, ни одной обедни вынести не мог. Говорил мне: что за бог Христос! Всех мог раздраконить – и пошел на кресте висеть! дурной Бог! Слабый, глупый. Турки ему нравились – жестокостью – потому любил с ними воевать: правильные враги, хорошие. Приходит ко мне иногда, что-то говорит – я не слышу.

АЛИСА. Вы – что хотите? Дальше жить или как?

ГОСПОДИН Д. Все было. Казалось: сыт жизнью по горло – нет, забирало, дальше тащило. Нет ответа, милая моя. Не знаю. Пристрастился я к жизни, знаешь! Сильно – прикипел. Даже розы свои жалею – как они будут без меня. Мои розы! Для воина бессмертие – проклятие, для садовника – милость.

АЛИСА. А вы в Бога-то верите?

ГОСПОДИН Д. Что же мне верить, для чего мне верить, когда я – знаю. Я знаю, что он – есть, и ни минуты не сомневался никогда… Иной раз я завидую атеистам… блаженные… выкинули все из головы – счастливцы! Да, знаю: Он – есть. Ну, и что?

АЛИСА. Как – ну, и что?

ГОСПОДИН Д. У тебя какой бог – добрый старец, с бородкой? Или кто? Не тот ли, кто твою грудь из лифчика вынимал и говорил «какая же ты сладкая будешь для кого-то» – не он? Кажется, он наибольшее влияние на тебя имел. Не он – твой Бог? Ты сколько лет забыть его не можешь.

АЛИСА. Нет! Не он! Нет! Тот, кто весной… когда жизнь просыпается… кто трава и цветы… и когда человек милый идет… и когда читаешь что-нибудь прекрасное… и когда служба – все равно, православная или католическая… когда чисто, красиво, светло в душе – когда Христос воскрес… воскрес!.. и музыка гремит, и голоса поют – радость. Я ведь премудрость Божью не понимаю. Я – а к кому мне было обратиться, господин Николас? – я просто жила, надеялась… верила – все правильно, все зачем-то нужно… Знаете, ведь этот мамин друг – он был мамин любовник, ему в кайф было еще и дочь… оприходовать. Я потом поняла. Никому не сказала.

ГОСПОДИН Д. А почему ты, собственно, никому не сказала? Вот – почему? Посягать на несовершеннолетнюю девушку давно запрещено всеми европейскими законами. Ты могла бы посадить его – и тем предотвратить другие его поползновения. Вряд ли ты была первой и тем более – единственной его жертвой. Вот такие гадины, пользуясь свободой мира, и портят нам лучшее на свете – портят нам девушек. Ты цены своей не знаешь, дурочка моя. Ты цены своей не знаешь – и даже не предполагаешь, что она есть, моя красавица.

АЛИСА. Моя цена? Я не думала про это, господин Николас. Что, она есть – моя цена?

ГОСПОДИН Д. Есть.

АЛИСА. Какая? Сколько я стою?

ГОСПОДИН Д. Сколько ты стоишь? Хочешь узнать? Прямо сейчас? А ты готова?

АЛИСА. Пожалуй, я готова, господин Николас. Сразу же после обеда – ведь сейчас скоро обед? – я готова, господин Николас.

Картина шестая

Зала в замке Господина Д. Другая, новая зала – совсем пустынная. Появляются Господин Д. и Алиса.

ГОСПОДИН Д. Мне не нравится, что у тебя неважный аппетит. Плохой сон, плохой аппетит – беда для живого человека. Я все утро колдовал над обедом – а ты ни слова – ну, понравился тебе обед? А?

АЛИСА. А вот и да и нет, мой господин. А мы где сейчас?

ГОСПОДИН Д. А мы в парадной зале. А здесь происходили все драмы нашего рода.

АЛИСА (кружась в танце). Какое мне дело до вашего рода… какое мне дело до вашего замка…