Мужская тетрадь

ВУЛЬФ: Не думаю, что насильственные акты помогут, хотя… может, и стоит попробовать. Как-то жизнь подталкивает. Вернемся к главной нашей теме: надо помогать основе искусства, в частности русскому психологическому театру. Театральное искусство сегодня беззащитно и безнадзорно. И не только оно. Кроме того, я не сторонник цензуры, но должна быть некая внутренняя мера, рамки приличия в любом сообществе. Мы катимся вниз с большой скоростью. И пошлость захватывает даже те территории, где ее быть раньше не могло. Читаю статью в некогда солидной газете о 80-летнем юбилее Олега Ефремова. Где подробно перечислены все женщины, с которыми у Ефремова были романы, и ни слова ни сказано о том, что он был основатель «Современника»!

– А вот им кажется, что иначе никто читать не станет.

ВУЛЬФ: Правильно, от одной пошляческой статьи беды не будет, а когда это валом валит, а когда сюда подключается радио, телевидение? Все вместе дает опасный крен, опасный поворот, получается извращенная картина мира. На это обязательно должна быть реакция государства, но до того ли государству? Я сидел три часа у телевизора, когда Владимир Путин общался с людьми, и за все эти три часа ни одного вопроса не было задано о культуре. И это понятно. Когда поднимаются цены, а зарплата стоит на месте, когда существует огромная, катастрофическая разница между бедными и богатыми, когда между Москвой и малыми городами зияет пропасть, когда есть целые области и края, где царит бедность, – какие могут быть вопросы о культуре?

– И потребность масс в культуре невелика.

ВУЛЬФ: Хотя никак нельзя сказать, что ее нет совсем. Аншлаги на любых концертах известных музыкантов – аншлаги у Плетнева, у Спивакова. Аншлаги на хороших спектаклях. Другое дело – много мусора в воздухе, в атмосфере культуры. Вроде книжки «Анти-Ахматова» или книжки Розовского, которую можно назвать «Анти-Товстоногов». Много оскорбительного в отношении к прошлому. Много невежества и агрессии.

– Возможно ли «очистить атмосферу», переналадить общественное мнение, перенастроить людей?

ВУЛЬФ: Безусловно. Я скажу вещь, которая может вас удивить, но Россия нуждается в твердой руке и Россия должна чего-то бояться. Нет, не террора, не за свою жизнь бояться, ни в коем случае! Я имею в виду определенный трепет перед нравственными авторитетами, перед высшими ценностями. Нельзя до такой степени распускаться самим и разрешать распускаться миру! Сегодня мир оказался распущен. Нельзя платить деньги людям, которые пишут и делают гадости. Нельзя финансировать разврат. Нельзя безнаказанными оставлять вранье, невежество, хамство. Необходимо настоящее попечение о культуре.

2007

Бедный литовец в стане врага

С посещением премьеры театра «Современник» под названием «Горе от ума» я тянула до последнего. Не хотелось идти. В последний раз я видела Чацкого на русской сцене в исполнении Олега Меньшикова (1998), и глубокое впечатление от его виртуозной игры не хотелось «смывать» новомодными глупостями. А в труппе «Современника» нет сейчас сильного молодого героя, какое же возможно «Горе от ума» без Чацкого?

Однако в современном театре уже стало возможно обходиться буквально без всего – без автора, без актеров. Здесь частенько царит самовыражающийся режиссер, который сильно деградировал по сравнению со своими славными дедами и даже отцами. Нынешний режиссер – настоящий самодур, который корежит автора, пренебрегает природой актера и при этом ничего ценного не предлагает взамен.

«Горе от ума» в «Современнике» поставил режиссер Римас Туминас. Это крупная, серьезная, ответственная неудача, предопределенная полной несовместимостью пьесы русского дворянина Грибоедова и мироощущения литовского режиссера Туминаса. На самом деле, театр даже не имел права ставить на афише и писать в программке фамилию автора. Это значит «вводить потребителя в заблуждение», и любой зритель, подавший в суд на театр, дело бы выиграл без всякого труда.