Мужские игры

В «Грин хаус» Забелин приехал первым. И, не желая терять времени, сам сделал заказ. Причем, увидев в меню жареного карпа, припомнил свой конфуз на Кипре и злорадно заказал его для Холиной.

Когда Ирина Холина появилась в ресторане, общий гул смолк. Темно-синий брючный костюм с выглядывающим блузоном, белые босоножки на высокой шпильке, дополняемые белой же сумочкой, как догадался Забелин, – всё от очередного модного кутюрье, привлекли к ней всеобщее внимание. Украшений на сей раз на ней не было вовсе. Она была совершенно не такой, как в аэропорту, даже, кажется, в другом парике. Но – вновь победительно-женственная.

– Нет слов, – Забелин склонился над ручкой, отодвинул стул. Он силился быть беззаботно-галантным. Но сам ощущал, что беззаботность выглядит вымученной.

Ирина с царственным спокойствием позволяла ему за собой ухаживать, легко, необидно пикировалась. И – исподволь наблюдала за его поспешными словами, ставшими вдруг суетливыми жестами. Это был не тот мужчина, который заинтересовал ее в Шереметьево. Совсем не тот. Она пыталась ухватить эту перемену, но пока не могла.

Принесли дымящееся второе.

– Боялся, что кухня затянет заказ. Поэтому решился сделать выбор за вас, – повинился Забелин.

– И прекрасно. Я как раз на диете, – Ирина с аппетитом обнюхала карпа, которого, по правде сказать, терпеть не могла. – Уж не обессудьте, хочу есть.

Забелин склонился над корейкой. Время от времени он подливал вино, пытался острить, вести непринужденный разговор. Но – ничего не выходило. В голове было единственное, – принесла ли она нужную информацию. И уже с трудом удерживал себя от прямого, бестактного за едой вопроса.

Наконец, не в силах сдерживаться, он отложил приборы, решительно поднял на нее глаза и – расхохотался. Впервые за время их встречи – совершенно искренне.

На блюде перед Ириной Холиной лежал ровнехонький, идеальный рыбий остов. Будто из палеонтологического музея: косточка к косточке, без малейших признаков мяса.

– Что это вы? – подозрительно поинтересовалась Ирина: на секунду она вдруг увидела его прежним.

– Это называется, – почувствуйте разницу, – непонятно объяснился Забелин. Он перевел дыхание. – Ирочка…

– Узнала, узнала. В последние дни Белковского несколько раз видели в компании некоего Лэни Кауфмана. Американец. Известен в финансовых кругах как игрок на фондовом рынке. Говорят, пережил несколько серьезных неудач. В Москву приехал неделю назад. Возможно, хочет попробовать сыграть здесь. Во всяком случае такой маржи, как у нас, в Штатах не видывали. Как раз очень подходит под заказчика.

Забелин едва удержался, чтоб не вскочить.

– Что? И кофе не попьем? – усмехнулась Ирина. – Во всяком случае интервью мне сегодня точно не светит. – Ирочка! Я ваш должник на веки вечные. И, как только чуть освобожусь, сам, куда только скажете. И о чем угодно. – Чего там? Всё понимаю. Бегите.

Ирина наконец определила, в чем изменился Забелин. Пропало теплое лукавство в глазах. От него больше не исходил волнующий, так много обещавший мужской интерес, – как женщина, она перестала для него существовать.

И, зная этот тип мужчин, безошибочно угадала, что за это время в его жизни появилась другая.

Увы! Намечавшийся роман, на который она возлагала надежды, не состоялся. Господи! Да что же в ней за ущербность такая, что самые стоящие мужики прокатывают мимо!

Боясь быть застигнутой на этой мысли, она быстренько восстановила на лице снисходительно-ироничную улыбку, – никто, кроме брата, не должен догадываться, что светская львица неприступная насмешница Ирина Холина – по жизни жуткая депрессантка.