Мужские откровения

Но журналисты пропускают это признание мимо ушей и готовы украсить голову «опального» режиссера мученическим венцом. В ответ автор фильма скромно соглашается – и с венцом, и с «Навальным от кинематографа». Но настоящий Навальный, как к нему ни относись, – он-то по-настоящему борется, по-настоящему сидит в СИЗО, по-настоящему выходит оттуда на свободу и т. д. Режиссер Красовский борется с властью? Ну, допустим, хотя по фильму так и не скажешь. Так в нашей истории с властью кто только ни боролся – и по-настоящему, и посредством фиг в карманах. Почему бы не назвать г-на Красовского, к примеру, «Махно от кинематографа»? Батька вон тоже воевал против всех – от души, по велению сердца. Однако венец уже довольно удобно лег на чело, и тысячи комментариев и «лайков» под роликом в Youtube гонят: мы в вас верим, только вперед, только в борьбе с «гонителями» родится новый российский кинематограф! «Наше дело правое», в общем.

Такое впечатление, что авторы восторженных откликов не знакомы с такими понятиями, как операторское искусство, актерское мастерство, хороший сценарий, грамотная режиссура. Восторг вызывает уже просто факт, что человек снял комедию про блокаду. Человек «смонтировал» два понятия, которые до сих пор никто не рисковал сочетать. Причем смонтировал – на словах. Ведь комедии там тоже нет! В чем заслуга? Где героизм? Ладно, оставим автора в покое. Но что же сам фильм? Почему вы не говорите о самом фильме? Подозреваю, потому, что даже далекий от серьезного кино пользователь чувствует зыбкость этой темы. И он прав: перед нами невнятная история, ходульные персонажи, кричащие сами о себе, пытающиеся нащупать, понять – уже в кадре, перед камерой! – своих героев.

Поначалу я испытал замешательство: как же так? Неужели люди не чувствуют, что то, что им показали, – это просто слабая попытка снять кино? Не удавшаяся, скомканная проба? Так и хотелось сказать: дорогие восторженные комментаторы, пожалуйста, объясните мне, что вас так вдохновило в этой картине? Какие художественные достоинства выделяют ее в лучшую сторону из множества других, менее заметных? Чем вы восхищаетесь? Историей, которая, если отбросить антураж, ничем не отличается от презираемых вами же коммерческих поделок? Актерской игрой, больше похожей на коробку, куда дети второпях ссыпали пазлы из разных наборов, – и теперь из этого винегрета, как ни старайся, не собрать единой картинки? Ну где это видано, чтобы в одной сцене на экране актеры существовали по отдельности, и один играл бы фарс, другой – трагедию, а третья – драму? Как это вообще возможно? Вы восхищаетесь стилем – который весь вылился в имитацию VHS-съемки любительской постановки какой-нибудь заводской театральной студии. Возможно, фильм хорош уже потому, что снят за небольшие деньги, без помощи Фонда кино? Это – достижение? Почему вы не задумываетесь над тем – что вообще сняли авторы? О чем этот фильм? И главное: зачем это сделано?

Мое замешательство скоро прошло. Я просто вспомнил, какие фильмы у нас сегодня считаются успешными, и не то чтобы успокоился, но просто нашел объяснение происходящему. Российское кино потеряло себя, и вслед за ним потерял себя и отечественный кинозритель. Нынешний зритель, питающийся в кинотеатрах коммерческой «жвачкой» и по возвращении домой «полирующий» все это телевизионными ток-шоу, просто потерял способность воспринимать что-либо, что хотя бы немного превосходит этот уровень (с этой точки зрения Голливуд выглядит уже почти высоким искусством). И вот полулюбительский опыт вызывает восторг у публики уже просто потому, что фильм снят якобы вопреки желанию властей и – ну как же: комедия про блокаду! Это же так ново и необычно!

Поделился я своим впечатлением с одним очень уважаемым в российском кино человеком, создавшим в свое время выдающиеся, даже великие картины. Он тоже посмотрел «Праздник». И вот что приблизительно он мне сказал: «Не надо запрещать этот фильм. Надо запретить этому режиссеру снимать кино».