Мужские откровения

Жаль, конечно, что ищущие формулу ищут не там. Им кажется, вот сейчас им раскроют формулу счастья, им очень хочется в это верить. Но формулы счастья нет. Так же, как нет формулы здорового образа жизни, как нет формулы гениального спектакля, как нет формулы красоты – вроде пресловутых 90–60-90. Нет всего этого. А где же тогда искать, растерянно спросят меня все эти люди. Не знаю, – отвечу я честно. Но предположу, что, наверное, искать правильнее всего внутри себя самого. И именно там, где-то глубоко внутри себя, каждый из нас находит свои собственные условные 90–60-90. И совсем не факт, что ваши личные, субъективные параметры здорового образа жизни совпадут с классической формулой. И ваши персональные 90–60-90 внешне могут проявляться в фольклорном варианте: «200–200-200. Где талию будем делать?» – почему нет?

Вообще, словосочетание «здоровый образ жизни» я для себя трактую как «умение здорово жить», и медицинские показатели здоровья здесь совсем не на первом месте. Умение здорово жить – это все вместе: это и когда ты преодолеваешь себя, и когда ты нарушаешь границы; и когда ты сдерживаешь эмоции, и когда даешь им выплеснуться со всей мощью. Только тогда в твоей жизни что-то происходит, что-то настоящее и стоящее.

В конце концов, в словосочетании «здоровый образ жизни» главное – жизнь.

Юра-сан. Путешествие за горизонт и обратно

Запад есть Запад, Восток есть Восток… Не знаю, сойдутся ли когда-нибудь Восток и Запад, но слова Киплинга я не раз вспоминал, посещая в Японии, пардон, общественные туалеты.

Японцы, которые разговаривали со мной, часто говорили примерно следующее: Юра-сан, вы, русские, очень странные люди. Вы можете потратить большие деньги на новый плазменный телевизор, который вы, может быть, и смотрите-то не каждый день. А то, чем вы пользуетесь каждый день, у вас до сих пор как будто из девятнадцатого века взято. Догадайтесь, о чем это они говорили. Об унитазах!

Их оценку нас как народа формируют не великая русская литература, не космические достижения, а вещи куда более приземленные. При этом о принижении достижений русской литературы или российской космонавтики речь не идет. Эти люди смотрят на другие признаки цивилизации, их принцип – от простого к сложному. И попробуйте доказать, что они не правы в этом своем подходе. Со своей стороны, могу заверить, что японские отхожие места – это, в нашем понимании, мини-павильон «Наука и техника» на ВДНХ. Уровень технологий, которые там реализованы, можно запросто сравнить с уровнем профессионального медицинского оборудования. Говорящий японский унитаз с миллионом кнопок ставит перед русским туристом извечные «проклятые вопросы»: кто виноват и что делать? Я не раз видел сограждан-туристов, которые выходили из японских ватерклозетов с печатью задумчивости на лицах.

Чтобы было понятно: такие «космические» унитазы стоят в Японии везде – начиная лучшими отелями и заканчивая автозаправками и малюсенькими забегаловками где-нибудь в глубинке. Везде один и тот же заоблачный уровень технологий. Везде, абсолютно везде есть детские туалеты – это комнаты, в которых специальные небольшие умывальники и унитазы, другая, «детская» цветовая гамма интерьера и т. д. И, чтобы уже закрыть тему: зашел я как-то в туалет для инвалидов. Ну, что сказать – в принципе, теперь я видел, как устроен изнутри космический спускаемый аппарат. Правда, я так и не понял до конца – что этот аппарат умеет делать. Думаю, все.

Японский коллективизм порождает иногда удивительные вещи. Допустим, какой-то дизайнер придумал хороший стул. Что в этой ситуации сделают японцы: они соберутся все вместе – двадцать, пятьдесят, сто человек, будут часами ходить вокруг этого стула, сидеть на нем по очереди, тщательно записывать свои ощущения, изучать его чуть ли не под микроскопом, а потом сделают такой же, только на порядок лучше. И это будет идеальный стул. Перефразируя капитана Врунгеля: не каждый идеальный стул – японский, но каждый японский стул – идеальный.

У японского «коллективного разума» есть, конечно, и оборотная сторона. Малейшее несоответствие общепринятому стандарту означает автоматическое выпадение из цепочки традиционных общественных связей. Такие великие бренды, как Shiseido, Yamamoto и им подобные, основаны японцами, которые вырвались из традиции. В Японии к ним относятся однозначно как к выскочкам, практически отщепенцам. Бородатый или усатый японец – уже почти изгой из общества, этакий выпендрежник. Всякая индивидуальность – это не по-японски. Но это – не отличительная черта японцев. В конце концов, российская присказка «тебе что – больше всех надо?» тоже родилась не на пустом месте.