Мужские откровения

Вот, вы берете пластинку. Вы смотрите на обложку и уже погружаетесь в эстетику альбома. Его оформление – это как восьмая нота в гамме. Цвет «звучит» в вашей голове, помогает глубже понять и саму музыку. Это может быть что-то очень простое и монохромно-лаконичное, а может – нечто буйно-разноцветное. Такова и сама музыка. Вы аккуратно, чтобы не поцарапать, двумя пальцами достаете пластинку из конверта. Смотрите, нет ли пыли. Кладете на виниловый стол. Берете специальную щеточку, смахиваете пылинки. Опускаете иголку звукоснимателя на дорожку. Этот момент контакта двух механических приспособлений, который рождает звук, для меня до сих пор – волшебство. В общем, обращение с винилом в какой-то момент становится больше похоже на общение с ними, благодаря ему вы ощущаете себя почти что музыкантом, который ухаживает за своим инструментом.

Конечно, аналоговый звук мягче и корректнее «цифры», это для меня давно уже не предмет спора. Хотя и в аналоге, за все время его существования, тоже не все однозначно. Например, я никак не могу понять: как диски, записанные в Америке лейблом Blue Note в 1950-х годах, могут до сих пор звучать лучше, чем современный винил?! Взять мою любимую Джули Лондон: ее диски какого-нибудь пятьдесят седьмого, пятьдесят девятого годов лучше, чем ее же записи, сделанные в девяностых! Вот этого я понять не способен. Да, я в курсе: другая техника, ламповые транзисторы, медные провода и т. д. Но сегодня, когда у студий есть любые возможности – хоть возьми и воссоздай полностью винтажную технику! – почему-то не получается воссоздать главное: звук, атмосферу. Так, может быть, в виниле главное – не техника? Может, больше зависит от человека? А если это так, то винил, возможно, обладает волшебной способностью улавливать какие-то невидимые колебания человеческой души? Улавливать, а потом и оживлять их каждый раз, когда иголка звукоснимателя опускается на диск и прикасается к его черной бархатистой поверхности?

Аналоговый звук живой. Он не такой металлический, машинный, как цифровая запись. Об mp3 как о формате я даже говорить не хочу. Я даже не знаю, с чем сравнить прослушивание музыки в mp3. Ну, чтобы легче было представить: возьмите фильмы Феллини, оцифруйте их, разукрасьте на компьютере, как сейчас модно, наплевав на изначальный замысел автора и эстетику фильма, а потом смотрите их на мобильном телефоне одним глазом. Вот, это – примерное сравнение. Цифровой формат срезает все самое тонкое, стирает все то, что придает записи уникальность.

Некоторые малосведущие люди удивляются: почему виниловые диски стоят так дорого? Позвольте совет: найдите возможность и внимательно послушайте хорошую запись на хорошей технике. Вы услышите результат творческого труда огромного количества людей – музыкантов, продюсеров, аранжировщиков, дирижеров, звукооператоров, вы услышите оригинальные, «живые» инструменты, ощутите эффект присутствия – как будто вы очутились внутри этой музыки, живой и живущей прямо в вас, прямо в этот момент. Конечно, это можно ощутить, только если вам доступно «полное звучание» – качественные записи и качественная техника.

Как-то раз в магазине в Москве я увидел фонокорректор – это аппарат, который раскодирует сигнал. Восемьдесят девять тысяч долларов. Один из самых качественных. Спросил: кто же такое покупает? Мне ответили: «Не поверите, Юрий, недавно у нас это купил человек, который живет в однокомнатной квартире и носит один и тот же свитер. Простой инженер, средняя зарплата. Всю жизнь копил». И я понимаю, к чему стремился этот человек: он всю жизнь хотел услышать живой звук, ощутить его в себе и себя – в нем. Если вам доведется пережить подобный опыт, тогда, возможно, вы поймете, и почему винил и все связанное с ним стоит так дорого, и почему, несмотря на эту дороговизну, люди по-прежнему увлекаются пластинками.

Причем так ведь было всегда, даже в советское время. Прекрасно помню «явки», где в Москве собирались продавцы и покупатели. Помню, как в воскресный день в каком-нибудь скверике вроде бы сама собой образовывалась небольшая толпа народу, все чинно прогуливались по дорожкам, время от времени останавливаясь как будто для разговора и невзначай заглядывая в сумки к продавцам. Приближение милиции приводило в действие механизм эвакуации: продавцы быстро расходились в разные стороны, унося главную ценность – пластинки, чтобы через полчаса, как только уляжется суматоха, вернуться на прежнее место и продолжить «беседу». Помню, как иногда кого-то все-таки хватали, и в следующий раз мы могли недосчитаться нашего собрата, которого взяли за спекуляцию.