Мужское здоровье в объективе cтрессологии – за пределами привычного

Психосоциальная адаптация пластична, динамична, у неё больший выбор свобод за счёт механизмов психологической защиты, диссоциации. СПА многомерна, имеет тенденцию к развитию, в зависимости от возникающих задач, она усложняется, сепарирует от своей основы, порождает дочерние формы, которые так или иначе остаются зависимы от биологической адаптации. Можно говорить о всё расширяющейся Вселенной нашей адаптации соразмерно с расширением сферы жизни, общения и понимания человеком всего сущего и своего «Я». Более того, адаптация у человека отличается тем, что это активный волевой осознанный процесс, имеющий возможность всё усложняться в соответствии с изменением среды обитания, с усложнением возникающих задач, их решением и стрессонасыщенностью. В процессе эволюции стереотипы реакций, возникшие когда-то у человека на основе инстинктивных реакций на раздражители (приспособление), заменялись всё более сложными психическими актами, позволяющими в повторяющихся ситуациях изменять способы реагирования, увеличивая тем самым степени свободы реагирования. Поэтому адаптацию человека с её активным и пассивным компонентами следует чётко отличать от приспособления. Последнее является, по сути, пассивным аутопластическим процессом, реализующимся СБА со своим основным механизмом – трёхфазным стрессогенезом, который восстанавливает равновесие между организмом и средой как первый уровень адаптации. О чём писали ещё в своё время З. Фрейд (1931 г.) и Александер (1933 г.).

ОАС, являясь психофизиологическим ответом на изменения среды, уже на самом элементарном уровне – фазе тревоги – сложен и обусловлен единством психического и телесного в человеке. Этот феномен сложен, т. к. содержит и психический компонент – эмоцию (тревога), и телесный – многообразие соматовегетативных эффектов. Поэтому понять происходящее с человеком и в человеке возможно только сквозь призму «соотношений физиологического и психического», биологического и социального в природе человека. Фактически речь идёт о «взаимопереходах» психосоциального в биологическое и обратно. Эта проблема издавна привлекала внимание учёных, а различное понимание её служило ареной ожесточённых споров. У ряда психологов и биологов это направление известно под названием «психофизиологический параллелизм». Так, немецкий психолог, физиолог и философ, основоположник экспериментальной психологии В. Вунд ещё в 1874 году в одной из самых важных работ в истории психологии «Принципы физиологической психологии» писал, что физиологическими исследованиями невозможно проникнуть в тайну психики потому лишь, что психические процессы развиваются параллельно биологическим и не определяются ими. Сложность прежде всего состоит как в понимании самого понятия «психическое», так и в его недоступности прямому эксперименту, прямому чувственному наблюдению. А немецкий физиолог Э. Дюбуа-Реймон на одной из своих лекций «О границах естествознания» на втором заседании 45-го Конгресса немецких естествоиспытателей и врачей (1873 год) высказал мнение, что возникновение психических феноменов является одной из семи принципиально неразрешимых мировых загадок. С тех пор многое изменилось.

С появлением принципа системной деятельности нервной системы, пришедшего на смену трём предыдущим: принципу рефлекса (Р. Декарт, И. М. Сеченов, И. П. Павлов), принципу доминанты (А. А. Ухтомский), принципу отражения в понимании деятельности мозга, возникает необходимость отказаться от рассматривания роли мозга как анатомического органа. С этой целью пришлось прежде всего отказаться от монокаузалгии для расшифровки психической и поведенческой парадигм. В свете полиэтиологичности психические проявления стали рассматриваться как следствие воздействия не одного фактора, а их суммы; не просто суммы, а как результата специфического их взаимодействия. Синхронно с этим в ответный процесс подключается вся система ВНД, включая все орган/системы тела.