Мужской гарем

— Ну да, он же ее папа, если мама не врет. На Днях магнитофон он принес, поставил на тумбочку и просил не убирать. Девчушка сама удивляется, где папа такой хлам раскопал.

Далила воскликнула:

— Я так и знала! Инсценировка, начиная с сообщения о предстоящем обыске!

Лиза удивилась:

— Думаешь, он с обыском нас дурил?

— Да, теперь я уверена, — ужаснулась Далила. — Страшный он человек.

— А зачем он притащил в комнату дочери старый магнитофон?

— В надежде, что я…

— Ты?! — поразилась Лиза.

— В данном случае я, но вообще-то Соболеву безразлично было, кого дочь пошлет за фотографией. Ему нужен был свидетель. Он надеялся, что этот свидетель догадается записать разговор с Настей.

— Да, для этой цели «кассетник» удобней всего. Поэтому он и поставил его на самое видное место.

— И я, глупая, не обманула его ожиданий, — огорчилась Далила.

Глава 32

Сибирцев рассказывал свою историю неторопливо, со всеми ненужными подробностями, явно наслаждаясь собственной речью. Далила слушала его с отвращением. Будь ее воля, она вообще отказала бы этому пациенту, но за него просил очень влиятельный человек.

— Меня удивляет ее глупость и черствость, — с чувством утюжил Сибирцев жену, любовно потирая свою рыжую плешь. — Как она не поймет, что я тонкий, рафинированный человек, что ко мне нельзя с общими мерками. Вот не верит она в мое благородство. Тут психолог не нужен, я сам вам скажу, почему у нас не получается.

— Почему? — с неожиданно проснувшимся любопытством осведомилась Далила.

— Жена грубая, как все бабы.

— Вы зря обобщаете, Анатолий Маркович, — напустив на себя недовольство, посетовала она.

Сибирцев понял, что увлекся, виновато улыбнулся и неуклюже поправился:

— Я хотел сказать, как все жены.

— Еще лучше.

— Простите, я не хотел вас обидеть, но вы меня поняли. Вы же не баба.

«А кто же я?» — мысленно вопросила Далила, но промолчала.

— Скажите, почему она не верит в мое благородство? — с энтузиазмом воскликнул Сибирцев.

«Потому что у тебя его нет», — про себя усмехнулась Далила.

— Да потому, что ей удобней считать меня подлецом, — с чувством обиды отрезал Сибирцев. — Я — подлец, она — святая, и только потому, что жертва.

Далиле в общем все было ясно. Сибирцев имел две семьи: двух жен и детей от каждой. Его это очень устраивало, а потому он старательно убеждал жен, что и они безвыходно счастливы.

Судя по всему, жены оказывали сопротивление. Законная жена — активное (и потому была в проигрыше), незаконная — пассивное. Поскольку пассивное сопротивление есть скрытая форма нападения, незаконная жена выигрывала по всем статьям. Сибирцев не видел в ней своего врага и почти проиграл ей войну за свою независимость. Любовница превратила его в раба.

Все это было Далиле ясно, непонятно было одно: зачем этот неприятный человек пришел к ней? Какой ждет от нее помощи? Или он хочет хоть кого-то убедить в своем благородстве?

«Он, верно, думает, что за хорошие деньги я соглашусь признать его великодушие, — решила Далила. — А может, у него есть другие резоны?»

— Анатолий Маркович, давайте на минуту прервемся, — мягко предложила она, — и подумаем, почему вы пришли ко мне. Скажите, какой помощи вы от меня ждете?

Вопрос застал Сибирцева врасплох. Он раскрыл рот и растерянно замигал своими маленькими кругленькими глазками, от чего стал похож на выброшенную из воды рыбину.

— Мне рекомендовали вас как прекрасного специалиста, — наконец сказал он.

Далила заверила:

— Анатолий Маркович, я хочу вам помочь и обязательно помогу. Я знаю, как это сделать, но мне интересно, чего вы от меня ждете?

Сибирцев важно кивнул и принялся длинно и путано излагать. Далила поняла, что ему надо выговориться. Она перестала слушать Сибирцева и унеслась мыслями к Соболеву. Далила поймала себя на том, что ей нравится отец Веты. Хотелось найти ему оправдание, но все размышления приводили к неизбежному результату: Соболев — опасный преступник. Он не пощадил даже дочь.

Сибирцев, не замечая ее задумчивости, продолжал изливать свою душу. До ушей Далилы вдруг донеслось:

— Как же я подлый, если жена сама говорила, что даже Соболев обо мне положительно отзывался. Если уж Соболев меня хвалит…

— Простите, — встрепенулась Далила, — о ком идет речь?

— О Соболеве Андрее Петровиче, — сердито сообщил Сибирцев.

— Вы его знаете?

— Кто же его не знает. И приходилось сотрудничать, и мы с ним дружны. Он кем вам приходится?

Далила смутилась:

— Видите ли, моему родственнику тоже предстоит с ним сотрудничать. В связи с этим хотелось бы знать, что он за человек, этот Соболев?

Взгляд Сибирцева потеплел.

— Андрей Петрович — благороднейший человек. — сообщил он с нотками умиления. — Сколько раз я к нему обращался, столько раз он мне помогал. Добрейшей души человек. В наше время мало на кого положиться можно, но Соболева я вам рекомендую как честного бизнесмена. И отменного политика в безнадежно сложных делах. Даже в самые кровавые времена он умел договариваться с конкурентами. За это все его уважают. Помните, Петербург захлестнула волна разборок? Что ни день, то убийство.

— Еще бы, — кивнула Далила.