Мужской роман

И тут же снял её снова, чтобы набрать номер Веры. Конечно, Игорь прекрасно помнил, что собирался больше никогда не звонить. Конечно, понимал, что Вера не шутила, когда просила не дергать её больше и дать ей время забыть о его, Игоре, существовании. Конечно, гуманно было бы выполнить её просьбу. Но жить дальше, не выяснив, действительно ли Вера о деле Палюрича все знала с самого начала, действительно ли обманывала Игоря, изображая тщетные попытки докопаться до истины… Жить, не зная об этом правды, Игорь бы не смог. В конце концов, сегодня Игорь уже звонил Вере, сегодня она уже не забыла о его существовании, значит, сегодняшний день все равно придется вычеркнуть, как безнадежно испорченный. Значит, начинать взаимное забывание можно будет и с завтрашнего дня. Кроме того, все же не верилось. Не верилось в такой финал. Не верилось в настоящее расставание.

«Абонент недоступен». «Абонент недоступен». «Абонент недоступен.»

Вера выключила его. Видимо, нарочно, чтобы лишить Игоря всякой возможности разрушить её забывательный процесс. Ну, уж нет! Если Игорю нужно услышать её, он добьется этого, во что бы то ни стало…

Еще со времен внезапного проявления журналистской солидарности Главным Редактором, у Игоря в записной книжке красовался телефон приемной Вадим Сана. Насколько Игорь знал, Сан работал дома. Следовательно, Веру можно было разыскать по этому номеру.

— Приемная!

Вместо ожидаемого щебетания секретарши, в трубке послышался сухой мужской голос.

«Неужто сам Сан?» — усмехнулся Игорь, — «Вот так рыбу я поймал…»

Молчать было бессмысленно: у собеседника стоял определитель номера. На том конце провода уже прекрасно знали, кто им звонит.

— Здравствуйте, — спокойно и вежливо проговорил Игорь, — Пригласите, пожалуйста, к телефону Веру.

— Веру? — трубка явно удивилась. Так, будто Вере никогда не звонили сюда. Так, будто Вере вообще никогда никто не звонил по телефону. Так, будто звонить Вере казалось чем-то совершенно неприличным и запретным.

— Да. Веру Сан.

Игорь подумал даже, что, возможно, он все же набрал какой-то не тот номер.

— Госпожа Сан сейчас не сможет подойти. Она на совещании, — с неприкрытой неприязнью сообщил собеседник. Игорь вдруг понял, что говорит со стариком Ромулом. Понял также и то, что Ромул знает, кто Игорь такой.

— Когда мне перезвонить?

— Что ей передать?

— Как долго продлится совещание?

— Куда она сможет Вам перезвонить, когда освободится?

Бог знает, сколько вопросов пролетело бы еще по телефонным проводам, соединяющим Игоря со стариком, если б Критовский не решил прекратить этот глупый поединок.

— Пусть позвонит домой, — четко и уверенно произнес Игорь, — Передайте, пожалуйста, что я очень жду её звонка. Это важно.

Пауза на том конце провода продлилась не слишком долго. Игорь ожидал, что его наглость вызовет большее недоумение у Ромула.

— Хорошо. Передам ей.

— Это действительно важно, Ромул, — окончательно пересек все границы дозволенного Игорь. Да. Пусть знают. Пусть знают, что Вера рассказывала Игорю о них. Пусть знают, что Вера доверяет ему. Пусть знают, что Игорь с Верой ничего не собираются скрывать от окружающих и настроены ко всем дружелюбно. Пусть знают!

— Хорошо, Игорь, передам.

На этот раз «узнал» Игорь. Узнал и ощутил сначала растерянность, потом прилив радости. Вера не скрывала от старика существование Игоря. Это значило очень многое.

Собеседники повесили трубки одновременно.

С тех пор Игорь ждал, когда телефон снова зазвонит. Если бы действие происходило в каком-нибудь волшебном мире и автор писал бы сказку, опираясь исключительно на ощущения героя, то в этом месте следовал бы абзац о том, как Игорь напряженно замер, весь обратившись в слух и сконцентрировавшись на одном единственном ожидании. Новорожденные звезды, удивленно заглядывая в незашторенные окна, сокрушенно перешептывались бы. Солнце проснулось бы взволнованным. А юркие птицы возмущенным щебетом разносили бы новость о странном поведении Игоря по всем мирам. Жаркое лето покрыло бы чело Игоря потом, напрасно трезвонящие в двери друзья — руганью. Осень оставила бы на подоконнике ворох ничем не пахнущих, трескающихся от сухости, оранжевых листьев. Паук заботливо окутал бы Игоря паутиной, спасая от зимних стуж и сочащейся сквозь окна простуды. Весна превратила бы оставленные своей предшественницей снежные следы в пресные лужицы. Игорь не обращал бы на всё это никакого внимания. Важность ожидания не оставляла бы места для восприятия других проявлений мира. Жизнь и ожидание телефонного звонка стали бы для Игоря совершенно аналогичными понятиями.

Игорь успел состариться, умереть, родиться и состариться вновь, прежде чем телефон соизволил заголосить. Отчаянно замотав головой, Игорь убедился в отсутствии следов паутины и в чрезмерной реалистичности собственного воображения.

— Да, я слушаю, — голос его ничем не выдавал беспокойства.

А вот Вера своих эмоций больше не скрывала. И следа не осталось от прежней уравновешенной холодности. Этому можно было бы радоваться, если б не смысл сказанного.