Мужской выбор

– Ближе, урод, – усмехается Каин и через мгновение ловит новый удар.

Он просто-напросто запирает его в свой кулак, сдавливая пальцы Гара нечеловеческим прессом и заставляя того заметно просесть в росте. Каин уже выиграл, это так отчетливо видно, что мне становится страшно. Он же разорвет его на части, искалечит…

– Каин, – я подаю голос и вижу, как Каин сбивает парня с ног.

Гар валится на большую кровать, с которой истеричным рывком пытается подняться, но Каин наваливается на него и продолжает избивать. Он снова и снова заносит сжатый кулак и обрушивает его на голову противника. Так заведено в клетках, именно так обычно побеждают. Только здесь нет судьи, что не допустит убийство, а Каин уже не может остановиться сам.

– Каин!

Я хватаю его за руку, но меня бросает вперед силой его замаха. Я падаю на кровать рядом с Гаром и проскальзываю по шелковой простыне. Я должна найти силы. Должна! Мне чудом удается дотянуться до Каина, он задыхается и ничего не видит перед собой, провалившись в пульсирующую ярость с головой. Я хватаюсь за плечи с болезненно напряженными мускулами и натянутыми жилами и тянусь к его лицу, чтобы он увидел меня. Только меня.

– Каин, хватит… Я прошу тебя! Нет!

Я подныриваю под его корпус и вклиниваюсь между мужскими телами.

– Не убивай его.

Эти слова даются сложнее всего.

– Не убивай, – я в слезах повторяю главное. – Только не из-за меня, Каин! Только не из-за меня, я умоляю тебя.

Его отрезвляют мои слезы. Он замирает и переводит мутный взгляд на мое лицо. От него сильно пахнет сигаретами, и я яркой картинкой вдруг вижу, как он курил одну за другой, топчась на крошечном пятачке парковки и проклиная мое упрямство. Но он не уехал, слава богу, вернулся в казино и пошел по номерам.

– Каин, – я зову его, боясь, что он опять провалится в недавнее помешательство и провожу ладонью по его лбу, собирая выступившие капли пота.

– Лис?

– Да, да…

Каин обхватывает меня за талию и отрывает от кровати, перенося в другой конец комнаты. Он усаживает меня в высокое кресло и выпрямляется, бесцельно оглядываясь по сторонам. Он оглушен произошедшим, как и я. На моем теле остались кровавые отпечатки от его прикосновений. Каин разбил руки, стерев кожу на костяшках до глубоких трещин, но львиная доля крови принадлежит Гару. Тот глухо постанывает, неподвижно лежа на кровати.

Пиджак. Я чувствую теплое прикосновение, когда Каин наклоняется и накидывает на плечи свой пиджак. Впрочем, ему кажется этого недостаточным, и он помогает мне просунуть руки в широкие рукава. Потом он достает сотовый и набирает сообщение.

– Пойдем, – холодно бросает Каин, когда заканчивает.

Его “пойдем” означает понесу на руках. Он поднимает вечернее платье, которое было на мне, и сгребает меня в охапку вместе с ним. У двери стоит горничная, которая прибежала на шум, но не решилась войти, увидев, что Каин сделал с дверью. Я как раз замечаю, что дверь в номере напротив тоже выломана к черту.

– Сейчас придут, – кивает ей Каин. – Я вызвал кого надо.

Я прячу лицо в его шею и понимаю, что до сих пор плачу. Тихо и без всхлипов, и не могу прекратить. Остается повернуть голову и уткнуться в Каина лбом, чтобы он не чувствовал мое мокрое лицо.

Он ступает направо и находит пустой номер в другом крыле. Ему нужно выдохнуть, и он выбирает ближайший вариант. Мне тоже все равно куда, лишь бы закрыть дверь и отгородиться от чужих взглядов.

– Тут никого, – Каин осторожно опускает меня и вновь выбирает кресло, только это кожаное и глубокое.

Я проваливаюсь в объятия мягких подушек и пугаюсь так, будто подо мной пропасть и я вот-вот соскользну вниз. Я паническим рывком хватаюсь за руки Каина и с силой сжимаю их, чувствуя, как он напрягает ладони, давая мне опору. Он молча смотрит на меня, а мне даже не нужно поднимать лицо, чтобы угадать его внимательный взгляд. Я ведь знаю, как он дышит, когда вот так смотрит на меня.

– Ты вся дрожишь, – Каин опускается передо мной и кладет переплетенные руки на мои бедра, он не решается расцепить впившиеся в его плоть пальцы и лишь закусывает нижнюю губу. – И кровь, черт… Я перепачкал тебя.

Он хочет стереть жирный след на моем предплечье, но делает хуже, нанося новый мазок. Тут он точно бессилен, ведь он перепачкан намного сильнее меня.

– Надо сообщить Дэну, – я заставляю себя говорить, чтобы не пугать его молчанием, но мой голос звучит так отвратно, с нервными перескоками и со слезливым комом в горле, что лучше бы я молчала.

– Я написал ему.

Я не знаю, что добавить. О чем вообще говорить, хотя слышу в собственной голове все вопросы, которые он хочет задать, но боится. А говорить о пустяках – больше невозможно. Поэтому стоит траурное молчание, которое изматывает нас страхом, что теперь так будет всегда.

– Мне нужно в душ.

– Хорошо, – Каин тут же подрывается и выпрямляется стрелой.

– Можно я сама?