Музруков

Вспоминает А. Г. Самойлов: «Прессование было поручено провести мне. Народу в цехе было мало, физики поставили у пресса свои приборы, а сами удалились, остались только ответственные за эти работы: А. А. Бочвар, А. С. Займовский, М. С. Пойдо, И. Д. Никитин, Ф. И. Мыськов. Я взялся за рычаг гидравлического пресса. У всех в это время было гнетущее состояние, каждый обдумывал свое бытие: будет ли он жив или разложится на атомы? Все думали: не ошиблись ли физики, учли ли они все факторы, влияющие на увеличение критмассы, не произойдет ли ядерный взрыв во время горячего прессования металла? Все замолкли, наступила тишина. Пуансон стал медленно опускаться в аппарат, давление на манометре стало постепенно возрастать и дошло до требуемого показателя. Прессование благополучно закончено, нагревательная система отключена. Все радостно зашевелились, засуетились, громко заговорили. Собралось начальство. Некоторое затруднение испытали при извлечении изделия из разъемной пресс-формы, и здесь нам помог своей могучей силой Ефим Павлович Славский. Изделие с его помощью без каких-либо повреждений было извлечено из пресс-формы, выглядело оно блестящим».

Далее наступил следующий этап: полученную прессованием заготовку надо было обработать на станке, который привезла с собой группа металлургов из НИИ-9.

А. Г. Самойлов продолжает: «С большой тщательностью и точностью обточили заготовку при помощи специального приспособления на станке. Операция обточки была очень ответственная, трудоемкая и требовала большого внимания, осторожности и смекалки, чтобы не запороть изделие в брак. При обработке изделия резанием неоценимую услугу оказал сотрудник нашей группы Михаил Степанович Пойдо… Все мы тогда дошли до высшей, критической точки нервного напряжения, все казалось не таким, как было в действительности. Вдруг А. П. Завенягин решил, что изделие по сферичности запорото, и весь свой гнев обрушил на М. С. Пойдо, который выслушал эти обвинения молча, не сказав в свою защиту ни единого слова. После ухода А. П. Завенягина Михаил Степанович мужественно продолжал вести обработку изделия до конца и сделал его с большой точностью на примитивном оборудовании.

Огромная ответственность, независимо от занимаемого положения, лежала на каждом из нас. Случай с М. С. Пойдо мог привести к двойной трагедии, так как без М. С. Пойдо мы наверняка бы запороли изделие».

Детали первого заряда представляли собой две полусферы. Необходимо было их специальное покрытие. Оно применялось в двух целях: для защиты сборщиков бомбы от токсичного воздействия плутония и самого металла — от окисления. Эта важная операция выполнялась на заводе «В» по технологии, разработанной А. И. Шальниковым и А. П. Александровым (тогда — директором Института физических проблем АН СССР). Слой никеля образовал надежную защиту на двух небольших деталях.

Постепенно вся необходимая информация по плутонию была собрана, все технологии отработаны, все проверки проведены. Близился день завершения работ.

В июле 1949 года на заводе «В» изготовили изделие под условным шифром 66. Оно было отправлено в неизвестном направлении, однако вскоре вернулось на комбинат. Начальник смены цеха № 4 Г. И. Румянцев вспоминал: «Рано утром, чуть стало светать, к цеху подъехало несколько легковых автомобилей. Из машин вышло около десятка генералов. Среди них знакомым был только Б. Г. Музруков. Вся эта группа с двумя контейнерами, по два генерала на каждый контейнер, вошла в цех. Спросили старшего по смене (им был я) и приказали контейнеры вскрыть, изделия изрубить так, чтобы нельзя было определить начальную форму. Я замялся, так как выполнение этого указания нарушило бы инструкцию по приему и сдаче продукции. Высокие гости начали терять терпение.

Борис Глебович, как всегда спокойный и уверенный, спросил, доброжелательно и невозмутимо, в чем дело. Услышав, что продукцию может принять и отдать в производство только ответственный хранитель, он послал за ним машину, и через 10–15 минут тот прибыл, оформил, как положено, получение изделия, затем передал его технологам. Изделие изрубили, куски уложили в контейнер и закрыли в сейф. Около сейфа был круглосуточный офицерский пост».

Изделие завода «В» за номером 66 было пробным. На нем физики из КБ-11 уточняли оптимальные параметры плутониевого заряда. Для этого они во главе с Ю. Б. Харитоном прибыли из-под Арзамаса на комбинат еще в июне 1949 года. В составе группы были экспериментаторы — Г. Н. Флеров со своими сотрудниками и теоретики — Я. Б. Зельдович, Д. А. Франк-Каменецкий, Н. А. Дмитриев, В. Ю. Гаврилов и другие. Они располагали методиками, которые позволяли на основании ряда экспериментальных данных получать значения критической массы и размеров заряда. Группа под руководством Флерова провела на комбинате необходимые опыты, теоретики рассчитывали по их результатам критические массы и другие параметры заряда. Эта работа была завершена к концу июля.