Музруков

Б. В. Литвинов: «В июле 1961 года я был неожиданно приглашен в Москву к начальнику нашего Главного управления (ГУ) Николаю Ивановичу Павлову, и тот начал с расспросов о моей работе, ее результатах и планах на будущее. Такой глубокий интерес к моей персоне меня насторожил. Я в то время был заместителем по науке начальника газодинамического отделения (тогда сектора), в рентгенографическом отделе которого я делал когда-то дипломную работу. В нем я проработал до 1957 года, группа под моим руководством продолжала исследования очень перспективного, по моему мнению, научного направления. В это же время в конструкторской группе Игоря Михайловича Быструева разрабатывалась конструкция нового ядерного заряда, в которой мы надеялись реализовать результаты своих исследований. Эта работа проводилась в тесном контакте с отделом Бориса Дмитриевича Бондаренко, два его теоретика — Николай Иванович Елисеев и Николай Иванович Самохвалов — пытались создать методы расчета новой и необычной конструкции. Можно сказать, что я был неформальным лидером всей этой работы. Нашими результатами интересовался Юлий Борисович Харитон, я дважды докладывал о работе в Москве на Научно-техническом совете № 2, который возглавлял Игорь Васильевич Курчатов. Я не собирался уходить из своего газодинамического отделения. А тут после разговора с

Павловым меня позвал к себе Георгий Александрович Цырков, ставший в 1958 году главным инженером ГУ, и огорошил меня сообщением, что меня хотят перевести на Урал, как тогда говорили, “на новый объект”, на должность главного конструктора. Я тут же заявил, что никуда не поеду, мне и в КБ-11 хорошо. “Зря отказываетесь, Борис Васильевич, — сказал мудрый Георгий Александрович. — Такие предложения дважды не делают”. Однако этим разговор не кончился. Еще меня вызывал к себе заведующий оборонным отделом ЦК КПСС Иван Дмитриевич Сербии и сделал то же предложение, но я и там от него отказался и поехал домой раздосадованный: чего пристали к человеку?

Через день или два после возвращения у меня в кабинете зазвонил телефон, и женский голос в трубке сказал: “Борис Васильевич, я соединяю вас с Борисом Глебовичем”. — “Здравствуй, Борис. Приезжай ко мне в управление. Я послал за тобой машину”. — “Хорошо”, — сказал я и стал думать, зачем это я понадобился директору. Когда я вошел к нему в кабинет в Красном доме, он встал из-за стола, подошел ко мне и протянул руку. Мы поздоровались, Музруков пригласил меня сесть у его стола. Потом он подошел к сейфу, открыл его и вынул оттуда какие-то бумаги. Сел за свой стол и сказал: