Музруков

Судьба Розы Михайловны сложилась таким образом, что в начале пятидесятых годов она стала работать на серийном производстве КБ-11, так называемом Третьем заводе. А в 1955 году директором КБ-11 становится Б. Г. Музруков. На вечере 17 октября 1974 года в Доме ученых ВНИИЭФ Р. М. Зайцева, обращаясь к своему директору, сказала: «А вообще, Борис Глебович, Вас нельзя забыть. Я всю жизнь прожила с Вашим именем. Здесь мне иногда очень трудно было. Писала я Вам со слезами большие письма, а утром их рвала, думала, такого человека не имею права беспокоить. Сейчас мне уже легко, детей я вырастила, а за все прошлое спасибо Вам».

Выступление Р. М. Зайцевой на вечере, ее встреча с Б. Г. Музруковым, которая была первой за все годы их совместной работы на «объекте», необычайно взволновали зал. Были прочитаны и стихи Розы Михайловны, написанные после поездки в Крым. Побывав в Симферополе, она увидела там памятник — поставленный на вечную стоянку танк, первым вошедший в город при освобождении его от фашистов.

Впервые в Симферополе за много мирных лет
Я танк на пьедестале повстречала.
Стоит он, южным солнцем обогрет,
Уральский богатырь, уральского металла.
Броня уральская крепка,
Но все ж по ней я угадала,
Куда снарядом ранен был тогда.
А мина «обувь» разорвала.
Все вынес, выжил, выстоял в бою,
Не дрогнул, не ушел, врагам не сдался.
Одним из первых в город он вошел
И, как герой, навечно в нем остался.
Я подхожу к нему: «Неужто не во сне?»
Как будто близкого, родного повстречала.
Его детали так знакомы мне —
Быть может, это те, что я изготовляла.
Я говорила с танком, как с живым,
Тихонько гладила его броню руками.
Мы вспоминали юность вместе с ним, —
Так много было общего меж нами.
Немало ты отчизне послужил,
Вон сколько на тебе войны отметин.
Кто был водитель твой, скажи?
И жив ли экипаж, ответь мне.
Смотрю я на тебя и мыслю об одном:
Вот зашумит мотор — и ты умчишься,
Наверное, туда, где отчий дом,
На Уралмаш, где ты родился.
Мы выпускали танки врагам на страх.
Горжусь я не напрасно Уралмашем.
Стоят они во многих городах,
Как символ воли и Победы нашей.

Эти бесхитростные и задушевные строки посвящены грозной боевой машине — танку Т-34. На его производство Уралмаш перешел весной 1942 года.

Наша «тридцатьчетверка»

Борис Глебович как прекрасный инженер, как человек, тонко чувствующий красоту хорошо придуманных и отлично выполненных конструкций, несомненно, сразу оценил достоинства новой машины. Ему в ней нравилось все: героическая история создания, исключительно удачный проект, боевые характеристики. В записках, которые он готовил для себя в конце семидесятых годов (возможно, надеясь написать большую работу о выпуске вооружений на Уралмаше), есть специальный раздел, посвященный танку Т-34.

«Советский танк Т-34 считался лучшей боевой машиной во всю войну. Танк Т-34 имел хорошую скорость, надежную броню, цельнометаллическую литую форму башни с 76-мм пушкой (а позднее с 85-мм), обтекаемую коническую форму корпуса. Снаряд пушки при скорости 632 м/с пробивал броню немецкого танка с расстояния 1,5–2 км, тогда как пушки немецких танков Т-111 и Т-IV могли поражать цель с расстояния не более 500 м, при этом лишь бортовую часть танка.

Лучший немецкий танк T-IV не выдерживал сравнения с танком Т-34:

В связи с эвакуацией Харьковского тракторного завода (последний состав оттуда на Восток ушел 19 сентября 1941 года) основная тяжесть по выпуску Т-34 легла на Сталинградский тракторный завод. До сентября 1942 года СТЗ оставался головным предприятием танковой промышленности, выпуская до 40 % средних танков Т-34 от их общего числа».