Музруков

И. В. Курчатов и его молодой сотрудник В. И. Меркин, которого Курчатов называл главным технологом реактора, привезли технический проект в Кремль для утверждения на секции № 1 Научно-технического совета ПГУ. Секцией руководил М. Г. Первухин. Меркин подробно рассказал о системе управления реактором. В ней по каждому технологическому каналу предусматривался контроль расхода и температуры воды, уровней влажности и радиоактивности воздуха, которым продуваются каналы. Этот момент привел к определенному обострению ситуации вокруг проекта. Рассказывает (на основе воспоминаний В. И. Меркина) ветеран «Маяка» Н. С. Бурдаков:

«После окончания доклада первым задает вопрос М. Г. Первухин:

— Как я понял, для реализации проекта возникает необходимость в оснащении реактора большим количеством контрольно-измерительной аппаратуры, исчисляемой тысячами штук. Так ли это?

В. И. Меркин подтвердил, что его поняли правильно.

Тогда М. Г. Первухин заявил:

— Как бывший нарком химической промышленности, я хорошо знаком с номенклатурой приборов и аппаратуры, выпускаемой в нашей стране. Многие приборы придется разрабатывать заново, а на это нужны годы. Следовательно, Вы представили проект, который в установленные правительством сроки не может быть реализован. Вероятно, буду об этом докладывать Берии.

Наступила тишина… Докладчик мысленно представил возможные последствия: черный лимузин — и прощай, свобода! Тогда с места поднялся И. В. Курчатов и решительно заявил:

— А ведь Меркин прав! Если мы не оснастим реактор “А” указанными приборами, то не сможем обеспечить необходимый контроль технологии, и реактор выйдет из строя. Вот уж тогда действительно будет сорвано выполнение задания правительства в установленные сроки.

После этого М. Г. Первухин поручил ученому секретарю Совета сформулировать решение с учетом заявления И. В. Курчатова для доклада правительству.

Необходимые приборы были изготовлены вовремя».

Проектная документация по уран-графитовому реактору (на плане он имел обозначение «А») поступила на комбинат в конце сентября 1946 года. Строители, для которых открылся фронт настоящих работ, активно принялись за дело. К сожалению (или счастью), они не знали, что чертежи и расчеты, согласно которым начало разворачиваться строительство, уже не соответствуют реальным требованиям заказчика.

Напомним, что первоначальным вариантом промышленного реактора «А» был выбран тот, в котором графитовые стержни (их задачей являлось замедление нейтронного потока) располагались внутри реактора горизонтально. Именно для этого варианта было сформулировано техническое задание, полученное в начале 1946 года Государственным строительно-проектным институтом ГСПИ-11 в Ленинграде, именно над ним началась работа проектировщиков и конструкторов. Когда позже, в августе, ПГУ утвердило разработанный НИИхиммашем технический проект реактора «А» с вертикальным расположением стержней, предыдущий вариант был в ГСПИ-11 практически завершен. Находясь под давлением грозных заказчиков, постоянно торопивших участников работ, опасаясь дальнейшей затяжки со сдачей документации (а как раз это и означала коренная переделка проекта), ленинградские проектировщики решили назвать «горизонтальную версию» реактора «А» предварительной и выдать строителям чертежи этого варианта. В нем котлован здания должен был иметь глубину всего восемь метров.

Ничего не зная об истинном положении с проектами, строители быстро развернули стройку.

Тем временем проектировщики ГСПИ-11 в середине октября 1946 года подготовили чертежи следующего варианта реактора — с вертикальным расположением стержней. Здесь котлован имел глубину уже двадцать четыре метра. Но и это решение, оказывается, не было окончательным. Только к концу года, когда уже грянули морозы, строители наконец получили окончательный вариант. В нем глубина котлована составляла сорок три метра, а шахта разгрузки заглублялась до пятидесяти трех метров. Такие параметры означали, что нужно коренным образом менять технологию возведения реактора.

Когда проводились изыскательские работы, шурфы, из которых брали пробы грунта, бурили как под обыкновенное здание, поскольку первоначально глубина котлована рассчитывалась на восемь метров. Пробы показали наличие на нужной глубине скальных пород, которые могли выдержать расчетную нагрузку, что и определило место расположения (как говорят изыскатели, привязки) реактора. Когда последующие варианты технического задания потребовали увеличения глубин более чем в пять раз, пришлось провести дополнительную разведку. Сильно заглубленные грунты под уже строящимся реактором оказались неустойчивыми. Все это очень осложняло проведение работ в условиях суровой уральской зимы.

Котлован был готов к 1 мая 1947 года. Через три дня началось его бетонирование. К этому времени строящийся объект — непонятный, незнакомый, секретный — уже называли, по вечной российской привычке все одушевлять, ласковым именем «Аннушка».