Музы дождливого парка

Тайник в основании колонны Савва сделал заранее. Пространства в небольшой нише хватало лишь на то, чтобы там встала потемневшая от времени деревянная шкатулка. Выцветшая тряпичная роза Эрато, гранатовый браслет Эвтерпы, шаль цвета берлинской лазури Каллиопы, серебряный гребень Терпсихоры, зеленая атласная лента Клио, нитка жемчуга Талии, опустевший хрустальный флакон Мельпомены — вещи, в которых жила частичка их хозяек, волшебные вещи. Теперь они будут под присмотром муз, теперь до них никто не доберется.

Савва закрыл тайник, со стариковским стоном поднялся на ноги, подошел к каменной Мельпомене, коснулся узкого запястья, прислушиваясь. Он давно научился их слышать и понимать. Музы почти всегда отзывались на его прикосновения, но Мельпомена обиженно молчала. Ничего, она привыкнет. Рано или поздно поймет, что для бессмертной души прекрасная статуя гораздо более приятное пристанище, чем гниющая плоть.

— Я прощаю тебя, моя неразумная Мельпомена! — По щеке скатилась горячая слеза. — Надеюсь, ты меня тоже когда-нибудь простишь…

В лучах восходящего солнца павильон казался сотканным из света. Савва улыбнулся. Он построил для своих муз чудесный дом. Здесь они в безопасности. Пока он жив, никто не посмеет их обидеть.

Лалу признали без вести пропавшей спустя полгода. Вместо подозрений и обвинений Савва собрал щедрый урожай соболезнований. Еще через полгода Ната ответила согласием на его предложение руки и сердца. В доме появилась новая хозяйка, а у Саввы новая муза. Павильон он реконструировал, надстроив второй этаж с домашней обсерваторией. Мраморная Мельпомена по-прежнему оставалась бездушной, строптивая Лала не желала менять свое узилище. Возможно, ей просто больше нравился павильон, чем статуя. Иногда, когда Савва засиживался в павильоне допоздна, ему чудились легкие шаги за спиной, а затылка касалось чье-то студеное дыхание.